Группа вторая. Западные гончие

В первой главе уже говорилось о том, что трудно допустить, чтобы западные гончие могли произойти от гиеновой собаки или охотничьей гиены, и что родичем короткошерстных гончих следует считать другой африканский дикий вид собак, вероятно, черно-подпалой масти, давно уже исчезнувший. Lycaon pictus ни по общему виду и складу, ни по качеству и окрасу псовины не имеет ничего общего с западными гончими.

С другой стороны, я также не согласен с мнением Н. П. Кишенского, что древнегреческие охотничьи собаки времен Ксенофонта имели тип западных или, вернее, африканских гончих. Весьма возможно, что в Греции были и вислоухие египетские гончие и что название свое метагоны Гомера получили от северо-африканского мыса Metagonium'a, что вислоухий Аргос Одиссея также принадлежал к западному типу и назывался так потому, что происходил из Арголиды, страны Пелопоннеса, которая, по преданию, была заселена выходцами из Египта за 600 лет до Троянской войны. Но, принимая во внимание: 1) что на барельефах и других древнегреческих памятниках охотничьи собаки имеют острые стоячие уши и изображения вислоухих собак встречаются очень редко; 2) что на Балканском полуострове, в Греции и Малой Азии нет ни одной породы гладкошерстных гончих; 3) что из описания Ксенофонта видно, что лучшие гончие должны были иметь густую и длинную, тонкую и шелковистую псовину, с подвесами (уборной псовиной) на задней стороне передних ног, на гачах и нижней части гона; 4) что масть этих гончих была вовсе не пегая (допускались лишь белые или рыжие отметины на голове и подпалины), - следует заключить, что вислоухие лучшие охотничьи собаки Ксенофонта были или помесью африканских гончих с туземною расой волкообразных собак, или же просто принадлежали к южноевропейскому горному типу псовистых вислоухих собак, известных теперь под общим названием испанок.

Поэтому весьма сомнительно, чтоб африканские гончие могли проникнуть в Западную Европу через Грецию, и гораздо вернее предположить, что эти собаки попали сюда ближайшим и самым естественным путем - через Испанию, имевшую постоянные сношения с Северной Африкой еще со времен Карфагена.

В доказательство этого происхождения и способа распространения западных гончих можно привести следующие веские доводы.

Иберы и галлы служили наемниками в сухопутном войске карфагенян, а известно, что все кельтийские племена отличались особенною любовью к охоте, и притом охоте с собаками, а не при помощи тенет и ловушек.

Испанцы, или, точнее, кельтиберы, едва ли не были учителями галлов в охоте с гончими, так как во французской охотничьей терминологии встречается много испанских слов.

Гастон Фебус в своей знаменитой рукописи, хранящейся в Мазариновской библиотеке, часто упоминает об испанских гончих. Megnin высказывает предположение, что встречающиеся на рисунках остромордые гончие с закатистым лбом (высоким затылком) и длинными висячими, но не плоскими ушами были именно испанскими. Может быть, это предположение и неверно, но тот факт, что еще в XVI столетии во Франции были испанские гончие, заслуживает внимания.

Тот же Гастон Фебус говорит о виденных им в Мавритании (берберийских владениях) собаках, употреблявшихся для охоты на оленей и называвшихся Baux.

Несколько позднее дю Фулью высказывает мнение, что "все породы гончих (французских) происходят из Бретани, кроме белых, которые родом из Берберии". Это доказывается тем, что они гнали, несмотря ни на какую жару (и были очень чувствительны к холоду, добавим мы).

Испания составляет несомненную родину гладкошерстных легавых, которые, бесспорно, происходят от зверовых гончих западного, т. е. африканского, типа.

Огромное количество африканских охотничьих собак было приведено в Испанию маврами в VIII и IX столетиях.

Надо полагать, что ближайшее знакомство со старинной испанской охотничьей литературой, очень богатой сравнительно с современной, а также исследование некоторых исторических документов, в особенности времен Карла Великого, бросит свет на этот темный вопрос о происхождении западных длинноухих гончих. К сожалению, ни современные, ни старинные испанские книги об охоте и собаках нам так же не известны, как французским авторам даже достоверно неизвестно, существуют ли в современной Испании какие-либо гончие, хотя отсутствие их было бы совершенно невероятно. Если они были в XVI столетии во времена Гастона Фебуса, то почему же исчезли теперь, когда охота в Испании не производится с такими стеснениями и ограничениями, как в других странах Западной Европы?

Из сказанного нами выше можно заключить, что гладкошерстные гончие могли появиться у кельтиберов и галлов ранее начала христианской эры. Известно, что Арриан упоминает, говоря о брудастых галльских гончих (брессанских), о каких-то белых гончих, более легких сложением, красивых и паратых. Эти белые (вероятно, пегие) гончие, вероятно, были африканского происхождения и соответствовали Baux Гастона Фебуса. Барон Лекутё даже считает несомненным, что бретанские, брессанские, даже нормандские, сентонжские и сан-губеры, т. е. (арденнские), были известны до завоевания Галлии римлянами. Трудно, однако, предположить, чтобы последние отличали так много пород, когда в XVI столетии сами французы описывали только четыре расы гончих: черных и белых гладкошерстных и рыжих и серых брудастых.

Римляне, как известно, были плохими охотниками и не имели хороших (туземных) охотничьих собак, почему получали их из весьма различных стран - Иберии, Галлии, Балканского полуострова и Греции и из малоазиатских стран. Между этими породами могли быть и короткошерстные гончие с длинными круглыми ушами. Jullien говорит, что, кроме гончих из Этрурии (брудастых), в Италии не было собак годных для больших стай или, по крайней мере, их мало ценили. По словам римских писателей, писавших о крупных охотах, собаки, которых держали римские охотники, почти всегда привозились из чужих стран. В списке чужестранных собак, особенно ценившихся римлянами, значатся между прочими собаки из Аркадии, Акарнании и Этолии (по Грацию Фал иску). Павел Эмилий, покорив Македонию, привел с собою стаи гончих, отнятых у македонского царя Персея, которые, вероятно, были очень хороши, так как многие знатные римляне завели таких же^*. Как мы видели в вступительной главе, более вероятия, что это были не настоящие гончие, а травильные, т. е. молоссы, в древности несомненно часто заменявшие гончих. Но римляне имели полную возможность получать собак и из Северной Африки, так что короткошерстные гончие могли проникнуть в Среднюю Европу и через Италию. Кишенский предполагает, что распространение гончих западного типа совпало с владычеством римлян, которые и в покоренных странах сохраняли обычай доставать для охоты иноземных собак. Известно, что знатные римляне жили здесь в огромных земельных имениях, жалованных им императором, причем, как справедливо замечает Кишенский, этих гончих было сравнительно немного и из них долго не могла выродиться местная порода.

^* (Jullien. "La chasse, son histoire et sa legislation", стр. 53.)

Первые сведения или, точнее, намеки на гладкошерстных гончих встречаются в V или даже VI веке, именно в бургундских узаконениях. Между тем как в салических законах франков говорится только о брудастых гончих - sigusium (segusii Арриана), у бургундов, вторгнувшихся в нынешнюю Восточную Францию, стали отличать кроме этих гончих еще другую породу под названием canes petrunculus. В этих petrunculus надо видеть гладкошерстных гончих на том основании, что в Германии с IX века по XV названия Canes petrunculus или petronius, также Steinbracke принадлежали гладкошерстным немецким гончим; до сих пор последнее название относится, по Бекману, к горным гончим. В VII столетии в баварских и алеманнских законах вместо petrunculus упоминаются (кроме canis seusius) еще три-четыре породы гончих, именно leutihunt, spurihunt, triphunt и canis porcaritius-ursaticus - собственно травильная собака. Из них leutihunt употреблялась для выслеживания оленей, spurihunt - для отыскивания лосей, зубров и туров, а triphunt - для кабанов. Первые две породы, или разновидности, были несомненными ищейками, а не настоящими гончими и, вероятно, уже заключали примесь крови молоссов; эта подмесь была еще значительнее в triphunt, тогда как с. porcaritius-ursaticus - травильные собаки - были, вероятно, догами, т. е. помесью борзых с молоссами с преобладанием крови последних.

Что касается белых галльских гончих, то они несомненно были очень легкого сложения и параты. Но так как галлам приходилось иметь дело главным образом с крупными зверями, как медведь, кабан, зубр и тур, то кроме быстроты требовались сила и злобность, которыми вряд ли могли обладать гончие африканского происхождения. Хотя Плиний говорит, что, для того чтобы придать злобность и силу своим гончим, галлы скрещивали сук (выжловок) с волками, но всего скорее эти качества вместе с ростом могли быть получены от травильных собак молоссов, которые в те времена имели уже обширное распространение и, по римским источникам, существовали у белгов и бритов, куда проникли через материк по Дунаю и Рейну или же морем. Именно в Арденнах, в стране белгов, совершалось это смешение двух рас, и весьма вероятно, что именно св. Губерт первый вывел породу сильных, крупных, злобных и чутьистых гончих с низкими и сильными голосами, более грубых по сложению и псовине и выносливых к изменениям температуры. Reul высказывает (или повторяет) предположение, что гончие св. Губерта происходят от тех собак белгов, о которых говорит еще Silius Italicus, как о превосходных ищейках. Однако мы знаем, что в V веке у римлян ищейками служили иногда вовсе не гончие, а молоссы^*.

^* (Сидоний Аполлинарий. Epistolae, lib. IV. 21.)

В самом деле, родство сан-губеров, очевидно главных родоначальников всех западноевропейских гладкошерстных гончих, с травильными собаками невольно бросается в глаза всякому беспристрастному исследователю. Откуда у них и многих других гончих, даже легашей, явились толстомордость, выпуклость черепа, сильно развитый затылочный гребень, морщины на морде, отвислые брыли и веки, подгрудок, наконец, страшные низкие и звучные голоса? Конечно, не от африканских гончих, тем более не от Lycaon pictus. Мордаши всегда у всех народов и во все времена, начиная с глубокой древности, как справедливо замечает Кишенский, служили соблазном для охотников, которые подмешивали их ко всем охотничьим и травильным собакам, начиная с борзой и кончая терьером. Скрещивание гончих с мордашами тем более оправдывалось, что последние вплоть до XIX столетия, когда окончательно сошли с охотничьей арены, неоспоримо обладали хорошим чутьем.

Но кроме африканской гончей и мордаша в образовании типа западных гончих принимали участие и другие породы. Мы имеем много фактов частого скрещивания гладкошерстных гончих с туземными брудастыми, которые и дали рыжие и серые отметины, более грубое сложение и большую выносливость к холоду. Многие легкие породы даже французских гончих, не говоря об английских, имеют несомненные признаки подмеси хортых борзых; наконец, большая часть немецких гончих содержит значительную примесь крови северных собак, аборигенов страны, а быть может, и восточных гончих, примеси которой не осталось и следа во французских породах.

Во всяком случае, гончих св. Губерта, наиболее сохранивших признаки мордашей, следует считать родичами, точнее - главными родоначальниками всех современных пород западных гончих; от скрещивания этой коренной расы с другими вышеупомянутыми гончими, борзыми и северными собаками произошли все французские, немецкие и английские породы. В Англию сан-губеры или близкие к ним гончие проникли в XI веке вместе с норманнами: в Польшу и Швецию они попали не ранее XV столетия.

Главные признаки гончих западного типа (по Кишенскому) следующие.

Морда спереди притуплена; нос высокий, как бы несколько сдавленный с боков, мало или совсем не выдающийся вперед губ, нередко значительно вздернутый кверху. Глаза всегда черные, сидят высоко. Сильно развиты надбровные дуги и затылочный гребень, с ними соединенный, так что голова сверху остра. Лоб, щеки и морда нередко морщинисты и у молодых собак, к старости же делаются морщинистыми у всех без исключения. Уши большею частию круглые, всегда широкие и длинные, достигают по меньшей мере до оконечности носа; посажены очень низко.

Все гончие этой группы низкопереды, широкогруды, но сравнительно с этой шириной ребра, хотя и бочковаты, коротки, спускаются только до локотков, но чаще до них не достигают. Ноги если толсты, то сыры, если же сухи, то тонки. Гончие эти со шпорами по природе.

Гон или прямой, или слегка изогнутый, носится всегда (?) отлого, а не круто.

Псовина короткая, плотно прилегающая; если же и несколько длинная, то редкая; подшерстка не бывает. На гоне псовина чаще очень короткая или же с редким подвесом, как у сеттера.

Масть. Волос всегда одноцветный до корня; псовина всегда блестящая; подпалины б. ч. красные и всегда резко отделенные. Некоторые породы (наприм., польские тяжелые) имеют оконечность морды черную (признак родства с мордашами), а подпалины только на щеках. Конец гона никогда (?) белым не бывает.

Отличительная черта западных гончих - угрюмость и склонность к злости. Многие из них злы на людей. Гончие эти сравнительно недолговечны: редкая может служить в стае с молодыми до 8 лет. Зубы стираются и желтеют тоже сравнительно быстро.