Гончие

Введение

Под названием гончих известны все охотничьи собаки, преследующие зверя с лаем. Определение это слишком общо, так как под него подойдут и многие вовсе не гончие породы, и его следует дополнить так: гончими называются собаки, преследующие зверя почти с непрерывным лаем, не только навзрячь (т. е. когда виден зверь), но даже по свежему следу (вдобор), притом до тех пор, пока зверь не будет ими остановлен или нагнан в сети, на борзых или на стрелка или пока сами собаки не изнемогут от усталости.

Различие между гончей и борзой заключается в том, что последняя гораздо быстрее первой и большею частию значительно резвее преследуемого зверя; борзая ловит, гончая заганивает или наганивает. Быстрота скачки препятствует борзой подавать голос, а потому она ловит молча; быстрота же не может вполне выказаться в заросшей или пересеченной местности, а потому борзая - собака степей и равнин, арена же гончей - леса и горы. Борзая ловит только то, что видит, и имеет очень острое зрение и плохое чутье; гончая видит преследуемого зверя редко, а потому зрение у нее мало развито, но зато она обладает замечательно тонким чутьем, которое позволяет ей быстро гнать следом и, по мнению многих авторитетов, превосходит чутье легавых, составляющих как бы особый отдел (побочную линию гончих), приспособленных к охоте на птицу и в длинном ряде поколений утративших главное качество гончей - привычку преследования.

Определение гончей, данное нами, совершенно верно, так как под него подходят не только все известные породы гончих, но и некоторые дикие собаки, считающиеся многими, с некоторыми основаниями, за родичей гончих. Таковы, например, в Азии буанзу и горный волк, в Африке - гиеновая собака, или охотничья гиена. Гончие наклонности в большей или меньшей степени свойственны всем породам домашних и диких собак; овчарка, пудель и лайка, волк и лиса также нередко преследуют зверя с голосом, но разница между ними и настоящими гончими состоит в том, что они ищут только по горячему следу и подают голос, только когда видят преследуемое животное, как бы изъявляя тем свою радость; если же им не удалось поймать его в первые минуты, то бросают погоню. То есть они не имеют очень важного, если не главного, качества гончей - вязкости, или настойчивости в преследовании, что может зависеть от слабости чутья, стомчивости или, наконец, от характера. Волки, например, охотятся на зайцев, наганивая их на залегших в засаду товарищей, подстерегают добычу на тропах или употребляют какие-либо другие хитрости.

Другое важное свойство гончей - гоньба голосом вдобор по невидимой добыче - несомненно, выгодное для человека-охотника, на первый взгляд может показаться совершенно излишним и даже вредным по отношению к самим собакам, как бы дающим тем знать преследуемому зверю о своем близком присутствии. На этом основании многие предполагали, что дикие родичи гончих лаяли только по-зрячему и что гоньба вдобор, как и разнообразие голосов, совершенно отличных от обыкновенного лая, брехания других собак, были следствием подбора в указанном направлении. Несомненно, что голоса гончих могут совершенствоваться, но тем не менее гоньба следом - необходимое достояние гончей - замечается у некоторых диких собак и объясняется характером лая, отчасти местностью. Страшный рев стаи буанзу должен производить подавляющее впечатление на преследуемого зверя, особенно в горах и пересеченной местности с обманчивыми отголосками эха, которое может заставить зверя броситься прямо в зубы собакам. Но, конечно, некоторые породы негончих, наприм. лайки, овчарки, могут приобрести привычку гнать голосом по следу, а также и другие гончие качества.

Происхождение гончих довольно загадочно и вряд ли может когда-либо быть дознано и вполне доказано. Хотя современные нам породы содержат значительные примеси борзых, северных собак и молоссов, но в них все-таки преобладает кровь настоящих гончих. Всего естественнее производить их от названных выше африканских и азиатских диких видов со свойствами гончих. Еще Гамильтон Смит в своей "Natural History of Dogs" говорил, что "сравнение чутких собак - Canis sagaces - с Lyciscus tigris (Lycaon pictus) и буанзу дает право заключать, что одно из этих животных, а может быть оба, смешавшись, дали начало нашим чутким собакам" (т. е. гончим). Ла Бланшер родичем всех гончих, большеухих и остроухих, считает остроухого буанзу; Н. П. Кишенский производит западных круглоухих от Lycaon pictus, а восточных остроухих - от буанзу.

Ближайшее знакомство с наружным видом и анатомическим строением гиеновой собаки заставляет усомниться в верности теории русского кинолога. Впрочем, последний оговаривается, что "африканские гончие были одомашнены в такой отдаленный период, что можно допустить что и дикий вид, давший им начало, мог значительно измениться, даже совершенно исчезнуть". Я тоже держусь последнего мнения и полагаю, что прежде в Северной Африке существовал дикий вид гончих одноцветных (вероятнее, темно-бурых) с яркими подпалинами и большими широкими ушами (разумеется, стоячими, как у Lycaon и фене ков) и что вид этот исчез, как исчезли, например, дикие родичи европейских лошадей и крупного рогатого скота.

Что западные гончие не могли произойти от Lycaon pictus или разновидности его Hyaena venatica, доказывается следующими соображениями.

Lycaon pictus принадлежит к другому роду семейства Canidae, отличающемуся четырехпалостью передних ног (у p. Canis передние ноги пятипалые), несколько иною формой зубов, и составляет как бы переходную ступень от собак к гиенам. Гиеновая собака высокопереда, вообще высока на ногах, имеет на конце хвоста кисточку. Морда у нее черная, подпалин не бывает. Окрас всегда пегий, очень редкий у диких животных, причем пежины располагаются весьма разнообразно; но пегость нисколько не сближает ее с западными гончими, которые в древние, даже средние века были одноцветных мастей, почти всегда с подпалинами (кроме белых); пежины явились у них позднее как результат скрещивания разномастных собак и отчасти вырождения^*. Такие собаки почти не встречаются к северу от экватора. Это животные степные, которые иногда форсируют добычу, иногда подстерегают ее на водопоях, хотя держатся большими стаями, но берут только численностью и не обладают отличительным качеством гончих - способностью гнать голосом вдобор, и голос их, хотя имеет сходство с собачьим лаем, но все-таки не голос гончей^**.

^* (О пежинах см. статью проф. Рулье в "Вестнике ест. наук" и у Кишенского в его "Опыте генеалогии собак".)

^** (Приводим здесь сокращенные описания гиеновой собаки по Гибелю ("Säugethiere", 850-851) и Фицингеру (Naturg. d. Säugethiere", I, 195-198). По Гибелю, Canis lycaon (Canis pictus, Hyaena picta Temm., Hyaena venatica Bursch. и Canis tricolor griffith) - пестрая собака, отличается сходством с гиеной и пегостью. Голова у нее очень большая и толстая, морда тупая и широкая, до глаз черная; лоб, темя, затылок и верхняя часть шеи светло-желтые с красноватым оттенком. От носа через темя до шеи идет черная полоса. Окрас трехцветный - белый, черный и желтый, с преобладанием черного или желтого. Уши очень большие и висячие, снаружи черные. Радужина бурая; хвост у основания желтого цвета, затем с черными полосками, пушистый кончик хвоста (кисточка) белый; хвост немного длиннее коленного сгиба. Псовина тонкая, без подшерстка; у старых и у линяющих собак кожа почти голая (черного цвета). Ноги обыкновенно четырехпалые, но иногда на передних замечается зачаточный пятый. Зубы очень большие и крепкие; верхний клык не выдается над коренными; первый коренной очень большой, 2-й гораздо меньше... Длина тела 3 фута и более, вышина в плече почти 2, длина хвоста 1¹/₃ ф. Обитает в Восточной Африке от Кордофана до мыса Доброй Надежды. Охотится стаями за антилопами и небольшими (?) зверями и бросается иногда на людей. По Фицингеру, род Lycaon имеет конечности почти одинаковой длины, лишен заднепроходной железы, передние и задние ноги четырехпалые; хвост тонкий, средней длины, не очень пушистый (buschig); зрачок круглый... Уши большие, очень длинные и торчащие. Псовина тонкая, короткая и гладкая, особенно на животе и конечностях. Хвост к концу одет более длинною шерстью. Уши с наружной и большей части внутренней стороны одеты шерстью, и только у основания находится голое пятно. Подшерсток замечается только на шее и хвосте. Это один из самых пестрых зверей. Выше экватора основной цвет более белый, южнее - черный... Отечество - Южная и Центральная Африка до Конго, Мозамбика, Нубии, Кордофана. Обитает в степях и низменностях стаями в 30-40 особей. Прежде был обыкновеннее. По образу жизни имеет большое сходство с волком, но охотится чаще днем, чем вечером или ночью. Главную добычу гончих собак составляют мелкие антилопы, молодые страусы и др., которых бол. частью подстерегают у водопоев. Настолько быстры, что немногие звери могут спастись от преследования. Гонят даже львов, пантер и леопардов, которых и одолевают численностью. Нападают и на домашний скот и производят среди овец страшные опустошения. Голос их сходен с собачьим лаем. Капские колонисты^*** пробовали приручать щенков Lycaon pictus, но безуспешно. То же утверждает и А. Брем, но, по словам Ливингстона, охотничья гиена, Hyaena venatica, разновидность Lycaon pictus, употреблялась прежде некоторыми племенами Южной Африки для охоты (наприм., у племени балала пустыни Калагари).)

^*** (...Капские колонисты... - Жители английской колонии Капская провинция (с 1910 г. - провинция Южно-Африканского Союза, с 1961 г. - провинция ЮАР) на юго-западе Африки. Коренное население - банту, бугимены, готтентоты.)

Судя по новейшим описаниям и рисункам, домашние собаки Конго, встречающиеся во всей Экваториальной Африке, имеют некоторые общие черты с западными гончими, а именно: толстую морду, большие широкие уши (стоячие с круглым обрезом) и сравнительно длинные задние ноги^*. Они действительно исполняют должность гончих и должны с визгом выгонять дичь из трав и зарослей, так что, весьма возможно, имеют одинаковое происхождение, то есть общего родича. Но ближайших родственников западноевропейских гончих надо искать главным образом в Тунисе, Марокко, Триполи, вообще в прежних варварийских владениях^**, откуда произошли испанские и французские гончие. Современные египетские собаки имеют, по-видимому, еще менее общего с последними, чем собаки Конго, хотя на древних памятниках времен фараонов и встречаются пегие собаки неборзоватого сложения с широкими висячими ушами. Дворняжки алжирских дуаров (деревень) подобно египетским и турецким (константинопольским) полудиким собакам весьма напоминают шакалов.

^* (Собаки Конго бывают обыкновенно небольшого, редко среднего роста. Голова у них удлиненно-коническая с ясно выраженным переломом; череп плоский с морщинами на лбу, когда уши насторожены; верхняя челюсть длиннее нижней. Хвост часто крючком, как у моськи, вообще сильно загнут на спину. Окрас всегда красно-пегий, но редко яркого оттенка. Шерсть гладкая и короткая, немного длиннее на спине и особенно на хвосте, не образуя, однако, султана. Собаки эти в большом загоне, крайне робки, худы и вонючи, так как питаются экскрементами. Обыкновенно не лают, а воют или скулят, но иногда издают довольно характерный лай. Швейнфурт говорит, что динки^*** (Dinkas) кастрируют своих собак, чтобы они были проворнее и выносливее. В низовьях Конго часто обрезывают им хвост и уши; некоторые племена (наприм., батаки) едят собак ("Chasse et Peche", 1896). Более подробные, хотя сбивчивые, сведения о собаках Конго сообщает A. Reul в своей книге "Les races des chiens" (Bruxelles, 1894). Он говорит, что собаки эти, называемые туземцами мпоа, довольно разнообразного вида: некоторые похожи (ростом и видом) на английскую борзую (ayant la taille et presque l'aspect d'un greyhound); но он видел также гораздо низшего роста, которые лаяли подобно домашней собаке или выли, как дикие. Особенно поразила Reul'я форма черепа - широкого и сплющенного, так что глаза очень широко расставлены; кроме того, нижняя челюсть гораздо короче верхней. Затем профессор зоотехнии высказывает нелепое предположение: "Ces chiens ont un aspect qui fait penser an croisement avec le levron d'Italie". В "Congo illustre" была помещена интересная заметка о туземных собаках, приводимая у Рёля целиком. Здесь говорится, что они ростом с лисицу, желто-рыжего окраса (jaune fauve), иногда желто-пегого и черного с подпалинами. Шерсть на туловище короткая, на хвосте довольно длинная (demi-long); морда заостренная, глаза маленькие, уши стоячие средней длины, хвост свернут штопором. Череп массивнее, чем у лисицы, лоб покатый (fuyant), скулы выдаются более, чем у европейских собак. Собаки эти не лают, а воют, очень боятся белых людей и европейских собак.)

^** (...в прежних варварийских владениях... - Варварами в Древней Греции и Риме называли всех чужеземцев (греч. barbaroi), говорящих на непонятном им языке и чуждых их культуре.)

^*** (...Швейнфурт говорит, что динки (Dinkas)... - Динка (самоназвание - дженг) - народ, живущий в южной части Судана. В прошлом веке этнографические и биологические исследования в этой части Африки проводил немецкий ученый-ботаник Георг Август Швейнфурт (Schweinfurth), 1836-1925 гг.)

Гораздо более вероятия имеет происхождение гончих от индийского буанзу, вполне совмещающего в себе все гончие качества. Но буанзу может быть родичем только тех гончих с короткими и заостренными ушами, которых Кишенский отделяет от западноевропейских - с большим закругленным ухом, под названием восточных. Буанзу всего более походит на волка, но ниже на ногах; масть у него тоже волчья, в различных оттенках и всегда с большими светлыми подпалинами. Он охотится стаями в 8-12 штук и отличается тем, что постоянно кричит; крик этот - странный рев, совершенно непохожий ни на лай домашних собак, ни на вой волка, шакала или лисицы. Буанзу форсирует добычу голосом, руководствуясь при охоте главным образом превосходным обонянием; прирученные в молодости, они могут служить отличными гончими. Отсюда видно, что этот вид диких собак отличается от волка главным образом голосом, который, вероятно, соответствует реву или т. н. заливу, характеристическому для русских, т. е. восточных гончих, и вязкостью. Но, как справедливо замечает Кишенский, прежде чем достигнуть Европы или, вернее, России, чистый тип Canis primaevus не мог не утратиться вследствие скрещиваний; в наших русских породах гончих очень заметна примесь собак северного типа, может быть, в некоторых случаях и прямо волка. Буанзу главным образом передал восточным гончим голос и вязкость - настойчивость в преследовании, качество очень редко встречающееся у лаек, тем более у волков^*.

^* (По Гибелю ("Säugethiere", 849-850), голова буанзу - Canis primaevus (С. dukhunensis Sykes) - средней величины, широкая; морда шире и короче, чем у шакала; уши же больше и шире, торчащие, заостренные и одетые шерстью; зрачки круглые; бока сжаты, пахи подтянуты; конечности длинные (?) и сильные, подошвы одеты длинною шерстью; хвост пушистый, достигает пазанков, прямой (т. е. не загнутый). Псовина густая, на туловище темно-ржаво-красного цвета, на спине с черными крапинками (gesprenkelt); некоторые волосы беловатые, черные, темно-рыжие и с черными полосками (schwarz geringelt). Вся нижняя сторона, губы и лапы желтоватые, щеки и горло красноватые; радужина красно-бурая; когти черные. Хвост у основания бледно-ржавый с черными полосками, на конце черный. Суки меньше, бледнее и имеют менее крапин на спине. Длина тела 2¹/₂ фута, вышина в плече 1³/₄ ф., длина хвоста 1¹/₃ ф. Зубная система отличается (от зубов шакала) тем, что верхние клыки гораздо длиннее коренных, из которых второй сильно уменьшен; в нижней челюсти недостает последнего коренного (Kauzahn). Буанзу обитает в средней части Непала, но заходит далее к северу и на юг до Коромандельского берега. Скрывается в густых лесах, живет в расселинах скал и в норах и охотится днем и ночью стайками в 8-10 шт. Самка мечет в феврале 2-4 щенков. Приручаются труднее шакала и лисы.)

Кроме буанзу в Азии обитает еще другой вид дикой гончей собаки, именно Canis (Cuon) alpinus - черный волк, имеющий более обширное распространение, так как встречается, хотя и редко, во всех горах Средней Азии, начиная с Южной Сибири. По свидетельству известного путешественника по Китаю М. М. Березовского, это настоящие гончие, которые никогда не бросят зверя, пока не загонят его до полусмерти, которые гонят голосом гончих по следу, не видя зверя, например ночью в нагорных лесах. Охотятся они стайками (семьями) в 6-10 особей различного возраста и отличаются необыкновенною вязкостью и силою челюстей, так как на бегу вырывают (у крупной антилопы Budorcas) целые куски мяса. У туземцев Среднего Китая существует поверие, что самые лучшие гончие получаются от помеси с горным волком, но вымески эти опасны тем, что могут съесть заснувшего хозяина. Canis alpinus ростом с небольшую собаку (крупнее лисицы), рыжей масти, как лиса-огневка, и хвост у него почти лисий; вообще он представляет по виду как бы середину между волком и лисицею. Вряд ли можно считать горного волка родоначальником азиатских гончих, хотя весьма возможно, что он употреблялся монгольскими народами для скрещиваний в целях улучшения породы.

Гончие были первыми охотничьими собаками, ранее борзых, так как первобытный человек был звероловом, а не пастухом, жил в лесах и ему часто приходилось сталкиваться с лесными собаками и взаимно делить добычу. На древних египетских памятниках за 2000 лет до р. х. уже встречаются изображения собак, очень сходных с современными (западными) гончими, т. е. с большими вислыми ушами, доказывающими давность приручения. Но из тех же памятников видно, что египтяне охотились преимущественно в открытых равнинах с борзыми. Об охоте в лесах при помощи собак, очевидно гончих, имеются лишь более поздние сведения, которые относятся к Греции и Северо-Западной Африке. У ассирийцев, сколько известно по раскопкам, единственными охотничьими собаками были доги - молоссы, изображения которых, заметим кстати, встречаются и на египетских памятниках.

Первые письменные сведения об охотничьих собаках древности встречаются в "Илиаде" и "Одиссее" Гомера. Последний говорит в "Илиаде" о каких-то метагонах и хвалит их понятливость и молчаливость (!) при отыскивании следов. Аргос Одиссея^* описывается замечательно быстрой, отважной и сильной охотничьей собакой, гонявшей коз, оленей и зайцев; на древнегреческом барельефе он представлен собакой среднего роста с висячими, не очень большими ушами и пушистым хвостом (Duruy "Histoire des Grecs", 1887, I, 137). Названия метагоны и Аргос могут с некоторою натяжкою служить косвенным доказательством африканского происхождения этих псов, так как Метагониумом назывался мыс Северной Африки, а Аргос, вероятно, назывался так потому, что происходил из г. Аргоса в Арголиде - стране, заселенной, по преданию, выходцами из Египта за 1800 лет до р. х., за 6 столетий до Троянской войны. У древних греков породы назывались всегда, а иногда и клички давались по месту происхождения.

^* (Аргос Одиссея... - в 17-й песне "Одиссеи" (стихи 290-304 в переводе В. А. Жуковского) говорится об Аргосе (Аргусе), любимой собаке Одиссея:

...Уши и голову, слушая их, подняла тут собака
Аргус; она Одиссеева прежде была, и ее он
Выкормил сам; но на лов с ней ходить не успел, принужденный
Плыть в Ил ион. Молодые охотники часто на диких
Коз, на оленей, на зайцев с собою ее уводили...

)

Подробные сведения об охоте в Древней Греции мы находим у Ксенофонта, который в своей "Cynegetica"^* обстоятельно описывает как стати хороших гончих, так и охоту с собаками на зверей. Из описания нельзя, однако, вывести, подобно Кишенскому, заключения, чтоб эти греческие гончие имели большое сходство с современными западноевропейскими. Стати гончей Ксенофонта совершенно не соответствуют изображениям охотничьих собак на древнегреческих барельефах, так что мы встречаемся здесь со странным противоречием. За исключением вислоухих Аргоса Одиссея и собаки Диогена, все рисунки собак в "Histoire des Grecs" Duruy представляют нечто среднее между борзой и северной собакой со стоячими ушами и более или менее пушистым хвостом. Эти собаки настолько похожи на борзоватых лаек с недлинной псовиной, что Megnin, очевидно, незнакомый с трактатом Ксенофонта, высказывает мнение (см. "l'Eleveur", 1896 г.), что главными охотничьими собаками у греков были борзые, очень похожие на современных греческих (?), кавказских и русских борзых (!).

^* (На русском языке имеются: краткое извлечение из Ксенофонта г. Воробьева, помещенное в журнале "Природа и охота", полный, но менее точный перевод в "Русском охотнике" 1892 года и сокращенный перевод барона Розена в его книжке "Очерк истории гончих". Перевод этот просто возмутителен по своей безграмотности, тем более что он появился после двух названных. Например: "Уши длинные, тонкие, на конце без шерсти". "Надплечье в небольшом расстоянии от плеч" (то есть лопатки сближены). "Бока не слишком впалые и выступающие вкось". "Бедра крутые, сзади мускулистые, не стянутые кверху, закругленные внутрь, нижняя часть боков и самые бока тонкие". "Верхняя часть ляжки твердая; нижняя длинная, подвижная, крепкая; задние голени выше передних, несколько сухощавые; ноги подвижные".)

Охотничьи собаки Ксенофонта были настоящими гончими - правда, с современной точки зрения довольно несовершенными гончими - которые выслеживали зверя и иногда, но редко, подавали голос, не видя его, т. е. добираясь по следу. С ними охотились всегда в лесу, и были они не особенно параты, так как заяц делался добычею их редко, почти случайно; самые лучшие могли сганивать оленьего теленка, а кабана могли взять они только во время сильных жаров, когда он скоро утомляется. Отсюда видно, что это были вовсе не борзые, тем более что о травле у Ксенофонта не говорится ни слова. Обязанность охотничьих собак его времени заключалась в том, чтоб отыскать следы зверя и загнать его в тенета. Из описания охоты на кабанов видно, что настоящих стай не было, что древние греки охотились со сбродом собак различного происхождения и разнообразной внешности и пускали их по следу не сразу, а поодиночке, одну за другою, сначала самую пешую и чутьистую, которая разыскивала след. Это подтверждается позднее Овидием в его "Метаморфозах", где в сказании об Актеоне, превращенном в оленя, говорится, что стая злополучного охотника состояла из весьма разнообразных по виду собак: "Тут были спартанские, критские, аркадийские, одни быстрые, другие чутьистые, вымесок от волка, пастушьи, белые и черные, сильные и легкие, собаки со щетинистою шерстью, собаки с пронзительными голосами от критского выжлеца и спартанской выжловки". У Ксенофонта также упоминаются спартанские (лаконские), критские, локрийские и индийские собаки, и по-видимому, они отличались не одним происхождением, но и внешностью; например, спартанские считались самыми чутьистыми и употреблялись в качестве ищеек Для отыскивания кабаньих следов. Известно, что в Спарте гончие составляли общее достояние и всякий гражданин имел право охотиться с ними; отсюда надо заключить, что это были однопородные гончие, из которых составлялись настоящие стаи, содержавшиеся на отдельных псарнях^*. Критские гончие, по свидетельству Арриана, были жесткошерстными, брудастыми, а индийские - самые рослые, сильные, резвые и злобные, которых сто лет позднее Аристотель называл помесью льва с собакою, - были не восточными гончими, как полагает Кишенский, а полудогами^**.

^* (Римский писатель IV стол, (до р. х.) Фест считал спартанских ищеек помесью (с молоссами?).)

^** (Очень странно, что Ксенофонт не упоминает вовсе о молоссах - охотничьих собаках Молоссии (занимавшей большую часть древнего Эпира и нынешней Албании и названной так по имени Молосса, сына Пирра и внука Ахиллеса), прямых потомков ассирийских охотничьих догов, приведенных в Эпир после Троянской войны Пирром. Эти собаки были известны сто лет позднее Ксенофонта, так как сохранилось предание (у Плиния), что царь албанский послал в дар Александру Македонскому двух огромных собак, которые брали в одиночку льва и слона. В Индии тоже были подобные собаки: Диодор Сицилийский, живший во времена Юлия Цезаря Августа, говорит, что индийский царь Sopithes подарил воинам Александра 150 собак необыкновенной величины и силы, которые могли вдвоем растянуть льва.)

Таким образом, во времена Ксенофонта кроме туземных - пастушьих и сторожевых собак северного типа с острыми стоячими ушами и мохнатыми хвостами, встречающихся на барельефах и также бывших охотничьими, - существовало еще не менее трех пород гончих и полугончих псов; настоящие гончие с отличным чутьем - спартанские, быть может, потомки метагонов Гомера, брудастые критские и полудоги - индийские, всего вероятнее, помесь ассирийских догов с борзыми. Однако Ксенофонт описывает как гончую только одну, вероятно спартанскую, породу, которую следует отнести к западному (североафриканскому) типу - толстомордому и длинноухому. Породистая гончая должна иметь, по его словам, большой рост, легкую голову с выпуклым лбом и ясным переломом, тупоносую морду, большие тонкие уши, с внутренней стороны голые, подтянутые пахи, прямой, длинный и тонкий гон, длинные и несколько лучковатые задние ноги (зад выше переда); масть хороших собак не должна быть одноцветной рыжей, белой или черной (так как это, по мнению Ксенофонта, признак близости к полудиким), а у белых (и черных?) должно быть на лбу рыжее пятно и у рыжих белое пятно. Только шерсть (по переводу Воробьева) должна быть "длинная, тонкая, шелковистая и густая; у породистых на задней стороне передних ног, на гачах и нижней части гона должна быть длиннее". Псовина, следовательно, указывает на примесь северных псовистых собак.

Из дальнейшего описания видно, что от хорошей гончей требовалось, чтоб она, отыскав след, давала о том знать движением ушей (т. е. настораживала, приподнимала их) и хвоста, но не брехала бы по следу, т. е. не гнала голосом вдобор. Совет спрашивать встречных, не видали ли они собак, если они далеко ушли или стеряли след, тоже указывает на прерывистый гон. Впрочем, дальше говорится, что гончие должны искать на кругах, легко прихватывая след, и весело гнать по нем, держа голову наклонно к земле, причем уши висят свободно; гнать (по-зрячему) должны резко и непрерывно, с большим визгом и вяканьем (!), а по следу гнать быстро, когда нужно, подвякивая. Чутье у греческих гончих тоже было не особенно тонкое, так как в иней, мороз и при сильной росе даже очень чутьистые не могли соследить зайца, пока малик не обогреет солнце. Ксенофонт советует выходить на охоту очень рано, чтобы собаки могли искать по горячему следу. Все это приводит к заключению, что гончие древних греков не были настоящими гончими и хотя, вероятно, происходили от египетских, африканских, но заключали в себе немало посторонней крови. Впрочем, от них и требовалось немного - только найти зверей и загнать их в расставленные тенета. Насколько ценились древними греками хорошие охотничьи собаки, видно из того, что (по Плутарху) Алкивиад заплатил за своего любимого пса 7000 драхм (5500 франков).

Относительно брудастых щетинистых гончих с острова Крита могут быть две теории: или эти собаки произошли от скрещивания африканских гончих с брудастыми пастушьими псами Малой Азии, или же они - прямые потомки дикого брудастого вида, обитавшего в горных лесах Юго-Западной Азии до Тибета и, как лесного жителя, обладавшего многими качествами гончих. Я склонен думать, что брудастые с щетинистою псовиною имеют последнее происхождение, хотя допускаю, что некоторые современные брудастые гончие с длинною и мягкою шерстью составляют позднейший продукт скрещивания западных и, быть может, восточных гончих с настоящей лохматой степной овчаркой. По моему мнению, все факты говорят за то, что брудастые собаки были приведены в Европу первыми арийскими племенами (именно кельтами) и в качестве охотничьих, пастушьих и сторожевых собак начали быстро оттеснять к северу аборигенов - породы каменного века - северных остроухих собак, происшедших от дикой, не очень псовистой собаки с очень длинными острыми стоячими ушами, вроде современной зырянской^*, скрещиваемых с волком, реже с лисой и песцом.

^* (...к ним относятся зырянские, вогульские, башкирские и тунгусские лайки. - Зыряне - дореволюционное название народа коми, живущего в основной массе на территории Коми АССР. Вогульские - см. прим выше. Тунгусы - устаревшее название эвенков, живущих в Эвенкийском национальном округе Красноярского края, в Томской, Иркутской, Читинской, Амурской и Сахалинской обл., Хабаровском крае и Якутской АССР.)

Эти брудастые собаки могли распространяться и доставляться из Азии не только сухим путем или, вернее, по рекам (Дунаю, Днепру, Западной Двине), но и морем, при посредстве, например, финикийцев^* и легендарных колонизаторов западноевропейских стран вроде Энея и Брутуса, и в помесях с гладкошерстными борзыми кельтийских племен образовали несколько пород брудастых борзых.

^* (...с основанием африканских колоний финикиянами. - Современное написание - финикийцы, семитские племена, населявшие древнюю страну Финикию на восточном побережье Средиземного моря (береговая полоса современных Ливана и Сирии). Колонизация ими Северной Африки относится к началу первого тысячелетия до н. э., город-государство Карфаген основан в 825 г. до н. э. В 6 в. до н. э. Финикия завоевана персами.)

Азиатское происхождение и указанный способ распространения щетинистых собак доказывается нам многими историческими и современными данными. Критские щетинистые гончие были собственно малоазиатскими. Самые древние гончие собаки Апеннинского полуострова (этрурские и умбрийские) и Галлии были брудастые и, весьма вероятно, были ввезены финикийцами, троянскими и Греческими переселенцами. Сведения об этих гончих встречаются двумя столетиями позднее Ксенофонта. Брудастые гончие считались здесь туземными и не только преобладали в Западной Европе, но были едва ли не единственными даже в начале средних веков. Людовик Святой в XIII столетии, возвращаясь из плена, привел с собою из Татарии (нынешн. Туркестана) целую стаю брудастых гончих (chiens gris de Saint Louis), подаренных ему внуком Чингисхана. Подобные гончие, как оказалось в последнее время, до сих пор существуют в Афганистане, и щетинистые охотничьи собаки встречаются на Памире, именно каратегинки - птичьи гончие, или подсокольи собаки (см. т. I, стр. 232)^*, и в Тибете, где они даже называются greiffs, откуда, вероятно, произошло французское название брудастых гончих "грифон". Наконец, в Греции и на Балканском полуострове в настоящее время вовсе нет гончих гладкошерстных западного типа - здесь встречаются лишь брудастые и остатки молоссов. Отсюда можно сделать логическое заключение, что в древности здесь даже вряд ли когда были настоящие длинноухие североафриканские гончие.

^* (Л. П. Сабанеев дает ссылку на 1-й том своей книги "Собаки охотничьи, комнатные и сторожевые", вышедшей в 1896 г. - См.: Л. П. Сабанеев. Собаки охотничьи... Легавые. М.: ФиС, 1986, с. 249. - Ред.)

Гладкошерстными охотничьими собаками римлян были кроме борзых лишь молоссы, приобретавшиеся ими из двух местностей - Балканского полуострова и Британии, также из страны белгов и Галлии. Стаи гончих, которых Павел Эмилий отнял у македонского царя Персея, всего вероятнее, состояли из молоссов или их вымесков. Гамильтон Смит говорит, что элимейские собаки (в Македонии), о которых говорит Дмитрий Константинопольский, должны быть сходны с изображениями некоторых собак, находимых в Египте, и с кровяными собаками; а так как последние имеют значительную примесь мастифов, то, надо полагать, элимейские собаки были тоже полудогами или даже почти чистокровными молоссами. Из писем Сидония Аполлинария видно, что еще в V столетии после р. х. молоссы употреблялись в качестве ищеек, отыскивавших логово зверя, который затем преследовался настоящими гончими (горячими умбрийскими, вероятно брудастыми). Элиан, живший в III веке, упоминает об ищейках, отыскивавших сначала на своре лежку кабана и оленя, а затем, когда были где следует расставлены тенета, бросавшихся с лаем на зверя и старавшихся загнать его в сети, также имел, вероятно, в виду молоссов. Римляне, как любители травли и сильных ощущений, конечно, должны были иметь особое пристрастие к сильным и злобным собакам.

Но тяжелые молоссы, не обладавшие достаточными быстротою, настойчивостью в преследовании и нестомчивостью, не удовлетворяли требованиям настоящих охотников, и в начале средних веков этих собак стали скрещивать с брудастыми гончими, главным образом для травли кабанов, медведей, зубров и диких быков (туров), а несколько позднее - с африканскими гончими, оказавшимися наиболее совершенными гончими, самыми чутьистыми, вязкими, голосистыми и красивыми. Эти африканские гончие проникли в Западную Европу не через Грецию, а через Испанию, что совершенно понятно. Очень может быть, что они были известны в Иберии еще до начала христианской эры, так как кельтиберы^* и галлы служили наемниками Карфагена и составляли сухопутное войско последнего. Но тем не менее известность этих гончих совпадает со временем нашествия мавров и начинается с конца VII или начала VIII века. Первые охотничьи писатели Западной Европы - Гастон де Фуа, затем дю Фулью упоминают о берберийских белых гончих - Baux, родоначальниках белых королевских, также об испанских гончих^**.

^* (...так как кельтиберы... - Кельтиберы (celtiberi) - племена на северо-востоке Испании, образовавшиеся от смешения иберов и кельтов, расселившихся на Пиренейском полуострове в 5-3 вв. до н. э.)

^** (Но этими указаниями и ограничиваются наши сведения о гончих Испании и Северо-Западной Африки; между тем очевидно, что в истории всех западноевропейских охотничьих собак замечается немало важных пробелов, которые могут быть пополнены исследованиями в Испании и мелких североафриканских государствах, где должны сохраниться наиболее чистокровные представители длинноухих короткошерстных гончих. Мы не знаем даже, есть ли теперь в Испании какие-либо гончие.)

Первые сведения о новой, более совершенной расе гончих относятся именно к концу VII и началу VIII века. По преданию, она была выведена св. Губертом, надо полагать, скрещиванием африканских или, точнее, мавританских гончих с молоссами белгов. Эти гончие св. Губерта справедливо считаются родоначальниками современных западных гончих: от последующих смешений их с борзыми, брудастыми гончими и отчасти (в Германии) с туземными охотничьими собаками - остроухими северными лайками - образовались все многочисленные породы французских, английских, немецких и швейцарских гончих, отличающихся длинными, закругленными снизу ушами, низкопередостью и яркими подпалинами на морде и ногах, резко отделяющимися от более темного окраса туловища. Выше уже говорилось, что североафриканская гончая должна была иметь черный или темно-бурый цвет шерсти с яркими подпалинами. Все гончие средних веков были одноцветными, а не пегими, и еще во времена дю Фулью, т. е. в XVI столетии, было четыре породы; белые, черные, рыжие (багряные) и серые, из которых рыжие и серые были брудастыми. Только позднее, когда все эти гончие перемешались между собою и другими, породы сделались пегими и начали уже называться не по масти, а по местностям. Знаменитый Гастон Фебус предпочитал черно-подпалых гончих. Подпалины вообще составляют важнейший внешний признак гончей: это, как справедливо заметил Н. П. Кишенский, "ее родовой признак; другие породы собак, так сказать, имеют только право быть в подпалинах, а гончие не имеют права быть без них". Все современные породы гончих без подпалин происходят от английских фоксхоундов, имеющих избыток крови борзых.

Наконец, спустя 500 лет после появления сан-губеров с многочисленными разветвлениями, из глубины Центральной Азии проникают в Восточную Европу гончие, совершенно отличные от брудастых и африканских, с короткими острыми вислыми ушами, заостренною мордой, прямою шерстью, удлиненною на спине, загривке, хвосте и на гачах, с относительно сильно развитым передом, волчьей масти различных оттенков, со светлыми и грязноватыми подпалинами. Огромные стаи этих гончих были приведены в Россию монголо-татарскими племенами в XIII и XIV столетиях и, может быть, сопутствовали им в набегах на славян. Последние исследования показали, что родичи этих татарских гончих до сих пор уцелели в горной глуши независимой страны Лоло в самом сердце Китайской империи и, обладая в совершенстве всеми качествами гончих, пользуются довольно широкою известностью под названием махугоу. Эти китайские гончие, встретившись в России с коренными охотничьими собаками - различными породами лаек, образовали с ними несколько новых рас и разновидностей со смешанными признаками, но с очевидным преобладанием гончей крови. Некоторые разновидности заключают небольшую примесь русского вариэтета молоссов - меделянки, а также волка, ради увеличения злобности. Скрещивание волков с русскими выжловками изредка производится в настоящее время, хотя не приносит желаемых результатов.

Из сказанного нами следует, что все современные гончие могут быть разделены на три отдельные группы или типа: 1) древнейший - брудастый с характерными бородой, усами и псовиною; 2) тип западных, или африканских, толстомордых, длинноухих и низкопередых и 3) тип восточных гончих с высоким передом, клинообразною мордою и коротким треугольным ухом. Карликов западных и брудастых гончих, под общим названием бассетов, мы отделяем для удобства изложения в особую, четвертую группу.

Рис. 15. Меделянка ('Природа и охота', 1889, № 9)

Способы охоты с гончими были довольно разнообразны и подвергались постепенным усовершенствованиям. Первобытная охота с почти полудикими собаками заключалась, вероятно, в том, что человек, руководствуясь их лаем, пересекал дорогу преследуемому зверю и убивал его палицами, пращею, дротиком, позднее стрелами, пускаемыми из лука, после чего ему приходилось, вероятно, самому отбиваться от разъяренных псов и кормить их внутренностями добычи. Следующая стадия охоты с гончими состояла в том, что лес оцеплялся массою людей и в средину его пускали огромные стаи гончих, которые выгоняли в поле все живущее, догоняя раненых животных. Так охотились, по сказанию Марко Поло, полчища татарских ханов, так охотятся до сих пор, по свидетельству новейших путешественников, многие дикие племена Африки. У древних греков, римлян, германцев и славян применялся более совершенный или, вернее, добычливый способ охоты: гончие служили главным образом для того, чтобы заганивать зверя в расставленные в надлежащих местах тенета. У галлов, англосаксов и средневековых германцев нередко употреблялся более охотничий метод: зверь выставлялся гончими на охотников, которые травили его борзыми. В Западной Европе эта травля из-под гончих никогда не достигала такого развития и распространения, как в Европейской России, где она была введена татарами после принятия ими магометанства и заимствования от арабов охоты с борзыми. Надо полагать, что переход от полного бездействия и томительного выжидания к бешеной скачке сломя голову - всего более соответствовал порывистому характеру русского народа. Галлы первые стали охотиться парфорсом, т. е. заганивать зверей до их изнеможения, что мы знаем от Оппиана, за 2 столетия до р. х. Епископ клермонтский римлянин Сидоний Аполлинарий (V век) в письмах к Нуммату смеялся над тем, что тот мучает зайцев, и советовал ему обзавестись тенетами. Парфорсная охота без существенных изменений сохранилась во Франции по настоящее время; в Англии же она за последние два столетия приняла совершенно особый характер травли полуборзыми, полугончими и является не только упрощенным, но и ускоренным способом охоты. Наконец, в XIX столетии приобретает все большее и большее значение мало распространенная прежде ружейная охота с гончими, бесспорно, самая простая и экономическая.