Черный с подпалинами сеттер (сеттер-гордон) [1986 Сабанеев Л.П.

Порода черных сеттеров с подпалинами, называемая у нас большею частию гордонами, замечательна по своему красивому окрасу, происхождению и полевым качествам, главным же образом по чутью, которое едва ли не превосходит чутье других сеттеров. Совершенно верно, что эта порода не имеет такого широкого, быстрого и эффектного поиска, как ирландцы и лавераки, но именно по этой причине она предпочитается последним французскими, бельгийскими, даже немецкими охотниками и недавно была в большой моде и у нас, в России. Если же в последние 8 - 10 лет гордоны стали приходить в упадок, то это зависело главным образом от того, что они стали у нас вырождаться или по крайней мере ухудшаться вследствие неумелого подбора и недостатка хороших производителей. Черные с подпалинами сеттера в России, несомненно, нуждаются в обновлении крови, т. е. необходима выписка кровных собак. Надо полагать, однако, что они все-таки имеют будущность и, вероятно, со временем снова займут выдающееся место в ряду прочих легавых.

Название гордонов дается им так же неправильно, как название лавераков всем английским пегим сеттерам. Оно произощло от ложною мнения, что порода черных сеттеров с подпалинами введена герцогом Гордоном в Шотландии в первой половине этого столетия. На самом деле порода герцога Гордона - такое же отродье черных и черно-пегих с подпалинами сеттеров, весьма обыкновенных в Шотландии и Северной Англии, как лаверак - разновидность английских сеттеров с наиболее резко выраженными особенностями последних. Черные красно-подпалые сеттера имеют гораздо более древнее происхождение, быть может, более древнее, чем происхождение красных и пегих.

(Из старинных английских охотничьих книг мы знаем, что черные с подпалинами лежачие собаки были весьма обыкновенны еще в XVII столетии. Жервез Маркам в 1655 году говорил, что белые собаки (лежачие) самые красивые; темные предпочитаются браконьерами; но всего более ценятся черные с рыжими, как самые выносливые и неутомимые в работе. Последнее замечание, вместе с мастью, дает повод думать, что последняя разновидность лежачего спаниеля образовалась через скрещивание с гончими, которым подпалины служат характеристичным признаком. Надо полагать, что эти красивые лежачие собаки в скором времени обратили на себя внимание короля Карла II (1660 - 1685). На своих портретах он часто изображается с маленькими спаниелями, впоследствии названных в честь его кинг-чарльзами, и крупными собаками, черными красно-подпалыми, тоже с длинными ушами, очень псовистыми и крутолобыми¹.

¹ (В коллекции С. В. Пенского имеется фотография с портрета детей Карла I, сделанного Ван-Диком, где изображен сеттер (черный с подпалинами), весьма мало отличающийся от современного. У Rawdon Lee мы находим интересное указание на то, что черные (черно-пегие) с подпалинами длинношерстные собаки существовали еще ранее, именно в начале XVI столетия. На выставке 1891 года охотничьих картин в Лондоне находилась картина Альбрехта Дюрера, изображающая Св. Губерта. В углу картины изображен черно-пегий с подпалинами сеттер (?), замечательно похожий на многих современных гордонов. Сходство настолько велико, что можно думать, что эта собака случайный плод фантазии знаменитого художника. Она будто могла бы служить типом современного черно-пегого с подпалинами сеттера. Только он немного выше (?) на ногах, не так массивна и несколько приближается к спаниелю, подобно великолепному черно-пегому в подпалинах Royal Rap'y Кокертона, недавно получившему приз. Однако Альбрехт Дюрер был голландский живописец^* и скорее мог нарисовать не английскую, а немецкую длинношерстную птичью собаку)

^* (...Альбрехт Дюрер был голландский живописец... - Л. П. Сабанеев ошибается: А. Дюрер был немецким художником эпохи Возрождения; он родился, прожил большую часть жизни и умер в Нюрнберге; Нидерланды он посетил в 1520 - 1521 гг)

В книге "Джентльмен из Суффолька", изданной в 1776 году, также говорится, что 50 лет назад были (в Англии) две породы setting dog'ов - Черные в подпалинах и желто- или оранжевопегие.

Эти крупные спаниели короля Карла имели большое распространение в XVIII столетии и, как видно из слов Левшина и других старинных наших писателей, проникли даже в Россию, где также назывались собаками короля Карла. Делабер Блэн говорит, что последние в его время, то есть сто лет назад, блюлись в чистоте герцогом Норфолькским. От последнего, уже под названием сеттеров, эта разновидность, вероятно, перешла к графу Сифильдскому близ Инвернесса; по крайней мере, описание Лаверака не оставляет в том никакого сомнения. Собаки эти были черно-пегие в подпалинах, но также желто-пегие и краснопегие и отличались обилием Шерсти, особенно уборной. "Голова несколько короткая и легкая, глаза навыкате, карие, уши красиво (т. е. с точки зрения Лаверака - низко) посаженные, мягкие и шелковистые. Они чрезвычайно похожи на toy spaniels (карликовых спаниелей), только в большем размере; их колодка, передние ноги, хвост и зад (гачи) покрыты длинною, пушистою и шелковистою псовиной; роста они среднего; хороши в поле, добронравны и легко дрессируются. К их недостаткам следует отнести: особенно прямые плечи, узкий зад и излишнюю сухощавость тела, отчего они кажутся несколько короткими и вздернутыми на ногах".

Известный французский ветеринар и автор очень хорошей книги о собаках Megnin, основываясь на словах Своего английского собрата Делабер Блэна, высказывает предположение, что собаки короля Карла Послужили фундаментом породы герцога Гордона. Может быть, последняя образовалась из другой разновидности черно-рыжего спаниеля, но, во всяком случае, названные собаки вошли в состав гордонов. Доказательство мы видим в том, что еще до сих пор изредка выраживаются гордоны с признаками старинного спаниеля - длинными, низкопосаженными ушами, с уборной псовиной, большими глазами и выпуклыми лбами. Беллькруа, вслед за некоторыми английскими авторами, объясняет крутолобость позднейшею примесью клюмберов, но такое скрещивание не имеет никакого смысла и может быть только случайным, так что первое предположение имеет за собою более вероятности. Рисунок гордона в книге Беллькруа, у многих возбуждавший еще большее недоумение, чем его изображение ирландца на потяжке к дичи, вовсе не грешит против истины, так как крутолобая разновидность, несомненно, была, а может быть, до сих пор существует.

Как бы то ни было, маркиз Хунтлей, впоследствии герцог Гордон, воспользовался (около 1820 года), по Идстону (т. е. Томасу Пирсу), уже готовым материалом и только улучшил, усовершенствовал породу, названную впоследствии его именем. Вероятно даже, что он имел другую разновидность черных сеттеров с подпалинами, именно остромордую, с высоко посаженными ушами, которая изображена у Сиденгама Эдварса на раскрашенных рисунках его "Cynographia Britannica" (1805). Верхняя собака на рисунке (см. рис. 43) черная с бледными подпалинами. "Хотя она, - говорит Веро Шо, - не имеет полного сходства с современным гордоном, однако по общему виду близко подходит к этой породе, и весьма вероятно, что такая собака могла быть родоначальницею современного гордона". (Однако, судя по удлиненным волосам на затылке, едва ли в этом сеттере-спаниеле не было примеси водолаза¹.)

¹ (Во всяком случае, черные с подпалинами сеттера в начале этого столетия встречались в Шотландии довольно редко. Это видно из того, что о них ничего не говорит полковник Торнтон в своем "Путешествии на север в 1803 году", хотя, однако, упоминает о шотландских горных борзых, т. е. дирхоундах и вымесках волка с догом, полученных герцогом Ричмондским, которые, догнав оленя, перегрызали ему горло. Не упоминают о черных сеттерах и позднейшие писатели - Чарльз St. John и Джон Colquhoun в своих книгах об охотах в Шотландии; только Tomson Gray в своем сочинении о собаках Шотландии (в 1891 году) называет черно-рыжих сеттеров шотландскими. Это название, по нашему мнению, самое удачное, и его бы следовало принять взамен уже неверного названия "гордона" и очень длинного "черного с подпалинами сеттера".)

Улучшение породы герцога заключалось в увеличении роста собак и быстроты их поиска. Не только предания, но и многие факты, приводимые Идстоном (священником Томасом Пирсом), говорят за то, что в образовании новой породы участвовала шотландская пастушья собака, или колли (colley). По преданию, Гордон узнал, что соседний пастух обладает замечательной сукой колли, которая была приучена подолгу лежать над дичью; собака эта имела притом такое замечательное чутье, что отыскивала граусов (шотландских горных куропаток) там, где сеттера герцога ничего не находили, почему посетители замка много раз брали ее с собою на охоту. Убедившись в достоинствах собаки, герцог купил ее и повязал с одним из лучших своих кобелей. Таким образом, сука эта явилась как бы родоначальницею новой породы, хотя всего вероятнее, что кровь колли была впущена герцогом только однажды и потомство колли скрещивалось затем с чистокровными сеттерами. Сколько известно, в те времена колли были примущественно черные с подпалинами или рыжие, так что они могли только упрочить масть гордонов; притом большинство собак герцога были черно-пегие, и многие даже вовсе не имели подпалин. По свидетельству современников Гордона, последний предпочитал черно-пегих сеттеров по той причине, что они были дальше видны и красивее выделялись среди вересковых зарослей шотландских муров - местообитания граусов.

Рис. 90. Дюк оф Девоншир, победитель на французских состязаниях гордонов в 1891 г., вместе с пойнтером Боем Люк Арбеля, взявшим 1-й приз на испытаниях пойнтеров в том же году

Многие выражали сомнение в том, чтобы герцог решился испортить своих собак примесью такой неблагородной крови, но факты говорят противное и подтверждают предание. Нет никакого сомнения в том, что ум колли, едва ли не самой одаренной породы собак, соблазнял многих охотников, тем более что, подобно другим пастушьим собакам, живущим постоянно на воле, она имела вполне развитые охотничьи инстинкты, хотя и в меньшей мере, чем у сродных ей русских лаек-дворняжек. Автор известной книги о собаках священник Томас Пирс (Идстон) пишет, что сродство между колли и гордонами бросается в глаза и что он часто видал овчарок, которые могли сойти за грубых гордонов, и встречал также гордонов, которых любой шотландский пастух смешал бы со своей овчаркой. У него самого был чистокровный (?) сеттер, имевший многие из признаков колли как по внешности, так и по характеру. Например, сделав стойку, он начинал обходить кругом дичи, как это всегда делает овчарка с овцами, чтобы они не разбредались. Потомки известного кобеля герцога Гордона Аргайля, приобретенного лордом Болингброком, нередко имели хвосты колли, т. е. очень длинные и пушистые, с большим волнистым подвесом, вроде как у нашей густопсовой. Кроме того, некоторые гордоны выказывают необыкновенный ум; тот же автор рассказывает о своем Робене, который, видя, что ретривер не может отыскать (стрелянного из-под стойки его Робена) подранка, бросился за птицей, поймал ее, положил перед ретривером, а сам вернулся на свое место. Без сомнения, полевые достоинства собак герцога Гордона были главною причиною того, что они ценились значительно дороже таких же черных с подпалинами сеттеров других заводов.

После смерти герцога в 1836 году на аукционе собаки его продавались по неслыханно дорогой цене - от 34 до 72 гиней, причем доказано, что лучшие были проданы и раздарены ранее аукциона. Само собою разумеется, что гордоны, перешедшие в руки различных владельцев, не могли сохраниться в чистоте и перемешались с другими отродьями сеттеров одинакового окраса, причем подвергались скрещиваниям и с другими породами сеттеров и не сеттеров.

Впрочем, известно, что большая часть собак герцога были черно-пегие и даже вовсе не имели подпалин. Диксон, писавший под псевдонимом Druid, говорит, что первоначально все гордоновские сеттера были черные с подпалинами, но потом заменились черно-пегими, которые более нравились герцогу, а главное, были живее и послушнее. Из этого последнего замечания можно вывести заключение, что герцог мешал своих собак с английскими черно-пегими сеттерами из тех разновидностей, о которых упоминает Лаверак. Томсон Грей в своем недавно вышедшем (в 1891 году) сочинении несколько противоречит Друиду, говоря, что 70 лет назад собаки герцога Гордона были различных мастей: большинство были черные и черно-пегие в подпалинах, но были и кофейно-пегие, и черно-пегие без подпалин, даже встречались и желто-пегие, но все сеттера славились своими рабочими качествами. У черных подпалины были светлее, чем теперь, а грудь и лапы часто бывали белые. В общем собаки казались тяжелыми, имели уши как у спаниеля, но отличались великолепными ногами и лапами, богатой псовиной, хорошим пером и красивыми головами; небольшой глаз считался порочным, также очень тупая морда. Собаки эти были не особенно быстры, но имели великолепную стойку, превосходное чутье и работали с утра до вечера, редко делая фальшивую стойку... Далее Грей приводит еще свидетельство одного старика, бывшего в замке Гордона до Ватерлоо и подтвердившего ему, что там были и желто-пегие собаки.

Улучшение гордонов приписывается майору Дугласу, лорду Фенмуру и упомянутому Томасу Пирсу. Надо полагать, кровь колли была подмешана из подражания не к одним собакам герцога, но и к другим черно-рыжим сеттерам Шотландии и что эта примесь повлияла неблагоприятно на внешность собак, а именно дала заостренную морду, тяжелый хвост и чрезмерно длинную псовину. Этими недостатками гордонов сороковых годов объясняется позднейшая подмесь к ним крови блоудхоундов, которая замечается до сих пор в некоторых современных черных сеттерах. Блоудхоунды упрочили масть, так как преобладающая масть их была черная с подпалинами, укоротили псовину, утолстили морду, исправили ухо, прибавили росту, но зато передали и свои недостатки, гораздо более существенные, так что, можно сказать, скорее испортили, чем улучшили породу. Большая часть гордонов шестидесятых годов превратилась в тяжелых и сырых собак с слабою спиною, подгрудком, толстою головою, с отвислыми брылями и веками, лопухообразным ухом.

Рис. 91. Юно IX. 1-й приз на полевых испытаниях 1890 г. французского Гордон-клуба

Знаменитый Кент Томаса Пирса тоже считался всеми за вымеска блоудхоунда и хотя в общем был очень красив и представителен, но имел слабый зад и тяжелые плечи - главные пороки блоудхоунда; а самое важное, эти недостатки упорно передавались Кентом потомству, из которого многие собаки отличались, кроме того, нервностью и боязнью выстрела. Тем не менее, когда сын его Рекс (Rex) явился победителем на полевых состязаниях, Кент стал модным студ-догом, т. е. племенным кобелем, гак что в 70-х годах трудно было найти гордона без примеси его крови. Таким образом, Кент перепортил почти всех гордонов в Англии, и не удивительно, что во Франции и Бельгии имеются гораздо лучшие представители породы без признаков подмеси блоудхоунда. Родословные многих гордонов, по замечанию Дальзиеля, оказались неверными и содержат много пробелов. Rawdon Lee не сомневается в подмеси крови блоудхоунда и говорит, что она доказывается привычкой многих гордонов, потеряв след, искать нижним чутьем, не поднимая головы.

Кроме того, во многих гордонах очень заметны следы скрещивания с водолазом или длинношерстным ретривером; эта примесь весьма естественна и, как было уже сказано, употреблялась в давние времена главным образом ради получения однообразного черного цвета без белых отметин. Многие гордоны на нашей памяти имели так называемый чепец, то есть волнистую псовину, обрамляющую голову, покрытую очень короткою и гладкою шерстью, слегка завитую курчавую псовину и высоко посаженное ухо, которое давал, впрочем, и колли.

В настоящее время тяжелые брылястые гордоны сделались большою редкостью и вообще порода значительно изменилась к лучшему. Этим улучшением она обязана частым скрещиваниям с красными ирландскими сеттерами, которые дали ей более сухие лады и увеличили подпалины и их яркость. Но уши у шотландских сеттеров все еще толсты, тяжелы и нередко велики, и кобели имеют сравнительно гораздо более сырую и толстую голову, чем суки. В пометах очень часто выкидываются красные, изредка даже кофейные щенки. Последняя масть, как известно, характеристична для старинного спаниеля, и упорное возвращение ее через многие десятки лет доказывает важность этого признака. Основываясь на частом появлении красных щенков, некоторые английские охотники заключили, что гордоны образовались от скрещивания черных сеттеров с ирландскими. Нелепость этой теории очевидна, так как подпалины такой признак, который не может быть сфабрикован искусственно, а передается лишь по наследству.

Мода на гордонов, бывшая в шестидесятых и семидесятых годах, объясняется тем, что на первых английских выставках в 1859 году (в Ньюкестле и Бирмингаме) гордоны обратили общее внимание красотою своей рубашки, а так как все сеттера составляли один отдел, то им достались первые награды, именно Денди и Бругему, первый имел дедом Грауса герцога Гордона. Кроме того, гордоны отличались и на первых полевых испытаниях (Рекс). Вместе с выделением гордонов в особый отдел (1860 год) усиливается строгость требований относительно масти, и на выставках забраковываются не только пегие, но даже все гордоны, имеющие белую отметину (манишку) на груди. Черно-пегие сеттера, наиболее любимые герцогом, очутились в полном пренебрежении, стали признаваться чуть ли не вымесками и, не имея никаких шансов на получение наград, потеряли всякую ценность и стали выбраковываться из заводов, несмотря на безукоризненность ладов и отличные полевые качества.

Погоня за окрасом, как и всегда, послужила лишь к ухудшению породы, так как черно-пегие гордоны, происходившие от трехцветных английских сеттеров северных графств, во всех отношениях превосходили черных. Фанатизм шотландских охотников, желавших как можно скорее придать своей породе сеттеров резкие отличия от английских, дошел до того, что не только белые пятнышки на груди, ногах и конце хвоста считались пороками, но даже черные поперечные полоски на лапах признавались изъяном; гордой, по их мнению, обязательно должен быть в красных чулках. На масть обращалось слишком много внимания; ей приносили в жертву лады, которые ухудшались, а не улучшались.

Это более чем странное пренебрежение рабочими статями очень скоро сказалось на полевых состязаниях, где гордоны потерпели полное поражение, так что (до самого последнего времени) вовсе перестали конкурировать с английскими и ирландскими сеттерами. За нарядной рубашкой гордона скрывались многие пороки, унаследованные главным образом от блоудхоунда, в особенности провислая спина, слабый зад и тесно связанный с ними сравнительно тихий поиск; затем почти всегда нижнее, хотя и хорошее, чутье, угрюмый характер, тяжелая голова, толстое ухо, подгрудок и прочие недостатки внешности.

Как было сказано, современные гордоны значительно лучше прежних и этим улучшением обязаны частым скрещиваниям с ирландскими сеттерами. Они получили от последних более легкую голову, узкую, но и более спущенную (глубокую) грудь; передняя часть сделалась менее массивна, почти исчезла высокопередность, унаследованная от колли; некоторые экземпляры, особенно суки, имеют большое сходство с ирландцами, отличаясь от них почти только одним окрасом. Недавно основанный Гордон-клуб еще более способствовал улучшению национальной породы, которая, впрочем, уже редко где называется своим прежним именем, так как в современных черно-красных сеттерах течет лишь микроскопическая часть крови собак герцога Гордона; чистокровных гордонов не существует уже лет 50.

В настоящем своем виде черный с подпалинами сеттер вполне удовлетворяет требованиям шотландских охотников, которые считают их наиболее пригодными для охоты на граусов в вересковых кустарниках, охоты, имеющей довольно большое сходство с нашей тетеревиной, отчасти с охотой на белых куропаток. Разногласие мнений относительно полевых достоинств этих сеттеров объясняется отчасти смешанностью их происхождения, в силу чего еще очень недавно однопометники отличались как внешними, так и внутренними качествами. Но едва ли не главною причиною дискредитирования гордонов в глазах охотников, по крайней мере русских, было то обстоятельство, что собаки приобретались исключительно у английских заводчиков, которые держали их только для выставок и на продажу, что при псарном воспитании имело очень дурное влияние на чутье и характер английских гордонов. Целыми поколениями не будучи натаскиваемы для охоты, они не имели никакого понятия о дичи и почти утратили чутье и наклонность к охоте. Кроме того, как все собаки псарной выкормки, они дики, боязливы, нередко глупы и зачастую боятся выстрела. Такие сеттера еще менее пригодны для охоты, чем родившиеся от комнатных сеттеров, не видавших дичи, у нас весьма нередких. Между тем в Шотландии, более чем где-либо в Англии и Ирландии, сохранились старинные традиции, и еще многие лорды держат здесь охотничьих собак не для продажи, а для своих многочисленных гостей, приезжающих охотиться в их мурах. Кроме того, здесь пока мало известна охота загонами, и охота с легавой еще процветает. Вот почему черные с подпалинами сеттера, самая распространенная здесь порода, которую можно назвать национальною шотландскою, действительно полевые, притом хорошо натасканные собаки.

В общем современные шотландские сеттера, как полевые собаки, мало уступают английским и ирландским. Хотя они не имеют такого быстрого поиска, но это многими ставится им в заслугу; чутье же гордонов большею частию очень хорошее. Их обыкновенный поиск - галоп, иногда переходящий в рысь; следует, однако, заметить, что большая или меньшая быстрота поиска зависит от большей или меньшей примеси крови ирландца и легкости склада. Кроме того, по справедливому замечанию Сержендсона, суки всегда лучше (приятнее) на охоте и имеют более легкий поиск. Одно из преимуществ гордонов заключается в том, что они легче других сеттеров переносят жару, не зарьявая, и не нуждаются так в воде, что весьма важно для охоты на сухих и бесплодных мурах. Послушанием и понятливостью они не уступают прочим породам, но одни принимаются как следует за работу по второму году, других же приходится натаскивать по два лета. Вообще гордоны складываются поздно - по третьему году, и ранее этого времени их не следует показывать на выставке. Подготовка их к выставке довольно хлопотлива: собак хорошо кормят, чисто держат, водят гулять; тогда шерсть получает голубоватый отлив, а подпалины становятся ярче. Кроме того, их чистят раза два в день головною щеткою, как кровных лошадей, и расчесывают гребнем. Подготовление к выставке заключается также в том, что собак приучают к цепи и по возможности к шуму людской толпы. Эти правила относятся, впрочем, ко всем выставочным собакам.

Умеренно быстрый поиск, большая осторожность, более мягкий характер вместе с эффектною внешностью были причиною того, что гордоны составляют, как сказано, любимую породу сеттеров у французских и бельгийских охотников. Во Франции их ввел в моду главным образом Поль Кальяр, кажется, в шестидесятых годах. Кроме того, отличные чистокровные (?) гордоны ведутся у Наветта, Девеца и других заводчиков. Нельзя, однако, не заметить, что в последнее время вследствие злоупотребления кровосмешением щенки французских гордонов стали трудно выращиваться, а взрослые собаки часто страдают ушными и накожными болезнями, в особенности ушным катаром и подопрелостью век. В Северной Америке гордоны далеко не пользуются такою популярностью, как сеттера ирландские и английские.

В Великобритании заводчики черных сеттеров с подпалинами довольно многочисленны. Самый лучший и большой кеннель принадлежит мистеру Чепману (Chapmann) в Шотландии, собаки которого всегда берут почти все призы на выставках и стоят почти вне конкуренции. Кроме Чепмана, следует указать на Барклей Филда, Ричардсона, Сержендсона, Макдона и др. Современный гордой, как видно из сказанного, в сущности, мало отличается от других сеттеров, в особенности ирландского, только рослее, грубее последнего, толще костью и не имеет его борзоватости. В 1891 году Гордон-клубом выработаны следующие приметы породы.

Голова значительно тяжелее, чем у английского сеттера. Череп длинный, слегка округленный (выпуклый?), широкий между ушами (не сжатый); затылочный гребень весьма развитый. Надбровные дуги очень резко выдаются, образуя перелом. Морда средней длины, широкая к чутью (затупленная), челюсти одинаковой длины. (Губы и брыли несколько более развиты, чем у других сеттеров, но голова современного шотландского сеттера не должна напоминать блоудхоунда.)

Глаза блестящие и выпуклые, средней величины. (Они не должны иметь красноты в углах век; цвет лучше всего карий, но допускается и желтый.)

(Уши, по Веро Шо и Стонехенджу, несколько длиннее, чем у других сеттеров. Они не должны быть толсты и лопухообразны.)

Шея не очень длинная, мощная, но не тяжелая. (Подгрудок и складки на шее считаются пороком.)

Колодка тяжелее, чем у английского сеттера. (Короткая и сильная.)

(Грудь, по Стонехенджу, скорее может быть названа широкою, чем глубокою. Ребра выпуклые.)

(Ноги толще костью, чем у других сеттеров; собаки часто высокопереды.)

Лапы большие и сильные, со сжатыми и хорошо опушенными пальцами.

Хвост сравнительно короткий, саблеобразной формы. (Уборная псовина реже, чем у английских сеттеров. Лаверак высказывал желание, чтобы шерсть на хвосте была шелковистее и волнистее.)

Псовина прямая или чуть волнистая, но не курчавая. (Шерсть вообще жестче, чем у прочих сеттеров, но у некоторых экземпляров бывает почти такая же шелковистая и мягкая, как у лаве- раков. Уборная псовина на ногах до лап.)

Окрас черный с подпалинами. В подпалинах должны быть передние ноги от локотков, мохны на передних лапах, горло, щеки, внутренняя поверхность ушей, бровей, брюхо, внутренняя сторона гачей и под хвостом у заднего прохода. (Цвет шерсти воронова крыла с отливом; подпалины должны быть ярко-рыжие - цвета жженой сиенны или цвета темного красного дерева. Светлые подпалины - недостаток, также белое пятно на груди и черные полоски на лапах.)

Отдельные части на выставках Кеннель-клуба расценивались так.

История современного черного с подпалинами сеттера представляет гораздо менее интереса, чем обзор корифеев ирландской и английской пород. На первых выставках гордоны производили сенсацию своею красивою внешностью, главным образом эффектною мастью, ростом и внушительным видом. Так как все сеттера на выставках 1859 года рассматривались в одном классе, то гордоны затмили английских сеттеров: первые призы и кубок лучшему сеттеру получили (в Ньюкестле) Dandy Jobling'a, внук Grouse'a герцога Гордона и Brougham'a Burdett'a. Поэтому владельцы английских сеттеров потребовали для гордонов отдельного класса, и в 1860 году последние имели самостоятельную экспертизу.

Популярности гордонов много содействовал достопочтенный (священник) Томас Пирс, известный автор книги о собаках, много писавший о достоинствах шотландских сеттеров и выставлявший первоклассных представителей породы. Особенно выдавался (1863 - 1865) его знаменитый Кент (№ 1600), считающийся типом тяжелых гордонов с подмесью блоудхоундов. Кент поразил всех своим крупным ростом и величественным видом, но имел тяжелую голову с обвислыми красными веками и слабый зад - пороки, которые передал и своим потомкам. Кроме того, замечено, что суки его породы нередко отличались нервностью и боязнью выстрела. Стонехендж, Лаверак и другие знатоки сеттеров находили, кто кровь Кента, принесла много вреда породе так называемых гордонов и что он имеет весьма сомнительное происхождение. Однако считается почти доказанным, что мать Кента была породы адамсоновских собак, а отец - Shot Jobling'a родился от Скампа и Нелли, кофейной суки с подпалинами. Поэтому в потомстве Кента нередко выкидывались кофейные щенки. Во всяком случае, замечает Rawdon Lee, Кент был кровной собакой, а не вымеском, что он доказал внешним видом, потомством и победами на пробных полевых состязаниях. Потомки Кента, вообще тяжелые гордоны, были весьма распространены до начала семидесятых годов. Некоторые из них не имели недостатков своего родоначальника, например, Ланг Коата, правнук Кента, считавшийся Стонехенджем, приложившим его портрет к своей книге, образцом типа сеттера-гордона. Ланг был чемпионом в 1872 и 1873 годах, а на пробных испытаниях 1873 года в Шевсбюри получил 2-й приз.

Позднее, когда на сцену выступили лавераки и стали одерживать победы на полевых испытаниях, гордоны, которые не были в состоянии конкурировать с ними, перестали участвовать в состязаниях и отступили на задний план, оставаясь любимой породой большинства шотландских и некоторых континентальных охотников, ценивших их умеренную быстроту. Тем не менее тяжелый тип гордонов сходит с сцены и заменяется более легким, происшедшим иногда простым подбором, иногда от скрещивания с ирландским красным сеттером. Одним из главных родоначальников таких легких шотландских сеттеров надо считать Юнг-Лорна Гиббса из Абердина (4310). Юнг-Лорн получил много призов на выставках, имел хорошие полевые качества и хорошую родословную. По матери он приходился племянником чемпиону Лорну (1602) Аллисона. По совету Лаверака Гиббс повязал Юнг-Лорна с сукой породы майора Дугласа, современника герцога Гордона, и отвел замечательных полевых и выставочных собак: Нору, Юнг-Нору II, Лорна II, Лорна III, Дженера, Ренджеров I и II, Дона, Юнг-Розу, Розу II, Розу III, Даша III и др., от которых ведет происхождение большая часть современных черных сеттеров с подпалинами. Впоследствии, к концу 80-х годов, Гиббс примешал несколько крови Кента к своей породе, но своеобразность типа от этого не пострадала. От Даша III (1147) происходит одна из лучших сук Heather-Beauty Чепмана, родившаяся в 1883 году и получившая множество призов и чемпионат на Бирмингамской выставке 1885 года, где победила чемпиона Царину.

В настоящее время Чепман в Глейнбойге считается главным заводчиком черных сеттеров с подпалинами, и его собаки постоянно берут первые призы на всех выставках, как шотландских, так и больших английских. Сеттера Чепмана очень красивы, не имеют следов крови блоудхоунда и колли и отличаются отсутствием белизны и яркостью подпалин. У лорда Cawdor'a, по словам R. Lee, ведется более 80 лет чистая порода сеттеров, без подмеси чужих кровей, но эти сеттера, несмотря на красоту и рабочие качества, скорее могут быть названы трехцветными. У лорда Lovate издавна ведется подобная же порода.

В последнее время гордоны снова появились на состязаниях и зарекомендовали себя с очень хорошей стороны. Вот что пишет об этом знаток сеттеров С. В. Пенский в № 15 "Охотн. газеты" за 1895 год:

"Да порадуются со мной все русские любители черных с подпалинами сеттеров! Любимцы наши решились, наконец, показать себя на самых серьезных полевых испытаниях и войти в состязание с пойнтерами и сеттерами других пород, которые до сих пор одни пожинали фильд-трейяльсовские лавры. Появление черных с подпалинами псов на испытаниях Кеннель-клуба, а главное, полевые качества, выказанные некоторыми из них, были сюрпризом и для публики и для судей.

В отделе подростков записано было 16 собак, в том числе 3 гордона: сука Венус оф Жиримонд, сука Хизер Сильк и кобель Хизер Ройяль. Венус приехала из Бельгии, где она выросла, и принадлежит бельгийцу Люркину, который сам ее и дрессировал; два других пса приведены были известным заводчиком гордонов Чепманом. Две собаки на испытание не явились; из 14-ти же состязавшихся Венус оф Жиримонд получила второй приз.

Как видно из отчета об этих состязаниях, сука-пойнтер Бони Бель оф Колъдхилъ, заслужившая первую награду, работала нисколько не лучше суки гордона, и если победила последнюю, то только потому, что Венус плохо приучена ложиться по приказанию¹. Впечатление, произведенное сеттером Люркина, было немного испорчено псами Чепмана. Оба оказались плохими: Ройяль все время припадал носом к земле, а Сильк разгоняла всю найденную ею дичь.

¹ (Недостаток этот замечен у всех собак, привезенных с континента - С. П.)

В отделе собак всех возрастов конкурировало 16 номеров, из них только один гордой, кобель Хольда Бреверса Броклин Брюс. По достоинствам Броклин Брюс судьями поставлен пятым, а так как было всего 4 награды, то ему дали только почетный отзыв (certificate of merit; Кобель выказал также очень хорошие охотничьи качества, но под конец погорячился и погнался за дичью, найденною его конкурентом, пойнтером-сукою Полли Педро.

Первый дебют черных с подпалинами сеттеров на новом для них поприще можно назвать не только удачным, но и блестящим. Если так будет продолжаться и впредь, собаки эти снова завоюют прежнюю свою славу.

Я никогда не видел ни суку Люркина, ни кобеля Хольда Бреверса¹ и не могу судить, принадлежат ли они к легким или тяжелым псам. Вообще же, по моему убеждению, любители черных с подпалинами сеттеров, которые желают, чтоб эта порода стала во главе прочих легавых собак, должны стараться несколько облегчить прежний тип (тип идсоновского Кента) и, сохранив красивые очертания и прелестный окрас гордона, придать его формам легкость и изящество английского сеттера".

¹ (Родная сестра этого кобеля находится у меня. Собака очень легкого типа. - С. П.)

В России гордоны еще лет 10 назад были, не считая конечно т. н. деревенских сеттеров, самою распространенною и любимою породою сеттеров по тем же причинам, как во Франции, Бельгии и Германии, т. е. по красоте рубашки, умеренной быстроте поиска и наибольшей пригодности для лесной охоты. Но в болоте и вообще открытой местности черный с подпалинами сеттер не может состязаться с английским и ирландским, а так как охота на лесную дичь у нас постепенно сокращается, то весьма естественно, что гордоны стали вытесняться другими породами.

Название гордонов, даваемое до сих пор всем черным сеттерам с подпалинами, хотя в Англии оно уже давно оставлено, сделалось у нас известным в шестидесятых годах, вскоре после выделения их в особую породу на английских выставках. Но и ранее в России изредка встречались сеттера этой масти, - кажется, только английского, а не шотландского происхождения. А. Е. Пигот в одной из своих статей говорит, что И. И. Банкс в Москве вывез в сороковых годах из Англии пару черных сеттеров с подпалинами, но подпалины были светлые, и головы этих сеттеров имели более сходства с головами английских. К английским же принадлежали черные с подпалинами сеттера графа Зубова, о которых говорилось выше (стр. 136). По словам очевидцев, они резко отличались от настоящих гордонов своею волнистою, неглянцевитою шерстью и расширенным к концу чутьем (т. е. суженным переносьем, как у старофранцузских браков).

Первые настоящие гордоны были выписаны московским охотником Буисом в 60-х годах, именно сука Фан, перешедшая затем к С. В. Пенскому; несколько позднее привез гордонов в Москву известный Ю. Ф. Самарин. Самаринские гордоны были ладнее буисовских и имели более красивые и легкие головы. Меньшею известностью пользовались выписные гордоны Лепешкина. В Петербурге гордоны появились едва ли не позднее, чем в Москве, уже в 60-х годах. По словам петербургских охотников, у П. А. Демидова были огромные черно-пегие сеттера с небольшими подпалинами, тяжелые, ходившие широкою рысью; настоящие же гордоны были привезены г. Моргэн, от которого перешли к г. Прево. Самые лучшие гордоны, однако, встречались в семидесятых годах не в столицах, а на Кавказе; все эти собаки происходили от гордонов его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича, бывшего тогда кавказским наместником.

Московские гордоны, происходившие от буисовских и самаринских собак, были гораздо лучше петербургских гордонов, принадлежавших г. Прево. Последние заключали в себе несомненную примесь ретривера, так как имели курчавую псовину и нечто вроде чепца. В буисовских же была, вероятно, кровь блоудхоунда, так как многие потомки их имели тяжелые головы и красноту в углах век. Однако столичные гордоны были так малочисленны, что приходилось или прибегать к кровосмешению, или скрещивать их с другими сеттерами, именно красными ирландскими и черными, по масти наиболее подходящими. Едва ли не все гордоны первых московских выставок были нечистокровны. Наибольшею известностью из них пользовались: Нилька Соколова от самарских собак, сыновья ее - Седан Давыдова и Эней Маклакова; затем Бульба Егорнова от суки Пенского (Буиса), также Кора Кузнецова от Цампы Лепешкина.

Рис. 92. Чок Р. В. Живаго. Золотая медаль на XIX Московской очередной выставке

Несмотря однако на то, что в семидесятых годах и в начале восьмидесятых на гордонов был большой спрос и они стали вырождаться, смешиваться с другими сеттерами и требовали освежения крови, их, странное дело, долгое время никто не выписывал из-за границы, и немногочисленные выписные экземпляры были не из удачных. На 8-й очередной выставке был показан Фред А. И. Фальц-Фейна, немолодой (6 л.) и довольно заурядный кобель. Лучшим из выписных был Рональд, выписанный А. М. Песковым и перешедший к Кузнецову, не давший, однако, почти ни одного выдающегося потомка. В Петербурге гордоны, сколько известно, выписывались чаще, не попадая, однако, на выставки, которые здесь долгое время имели случайный характер. Из этих гордонов собаки Н. Н. Всеволожского отличались малым ростом и боязнью выстрела. Юнг-Эбердин, Ренджер, Кора и Юнг-Даш его императорского высочества великого князя Николая Николаевича, более знакомые петербургским охотникам, ничем особенным не выделялись, хотя превосходили прежних гордонов Прево. От упомянутых собак великого князя ведет породу известный петербургский охотник г. Ласковский.

В настоящее время в Петербурге преобладают английские сеттера и гордоны встречаются гораздо реже, чем в Москве. Вообще с 1887 года черные сеттера с подпалинами всюду в России выходят из моды, приходят в упадок и количество их на выставках с каждым годом уменьшается: на XII очередной выставке 1886 года было 30 гордонов из общего числа 51, на XXI же выставке 1895 года только 9 из 51. Кроме того, за последнее время, исключая Чока (рис. 92) Р. В. Живаго, не было выдающихся экземпляров, да и этот красивый кобель не без недостатков, из которых едва ли не главный - его высокопередость. В настоящее время лучшие гордоны в России по ладам и полевым качествам ведутся, вероятно, С. В. Пенским, но эти собаки до сих пор еще не бывали на выставках.

В дополнение к сказанному о первых русских гордонах С. В. Пенский пишет нам следующее:

"Первого черного с подпалинами сеттера я видел на Николаевской ж. д. вскоре после ее открытия, и мне сказали, что он принадлежит г. Волкову. Какому - не знаю. Вообще же, за исключением собак, о которых говорит покойный Пигот, до 60-х годов гордонов в России не знали. Первые точно были выписаны в Петербург англичанином Моргэном. Это было в конце 50-х или в начале 60-х годов.

Первый же гордой, появившийся в Москве, была сука Фан, но она не была выписана Буисом, а привезена из Англии Зоном, охотником до скаковых лошадей, в 1868 или 69 году. Сука эта была куплена у Зона Буисом вместе с Авокар (?) Лемерсье. За неимением той же породы кобелей, они ее действительно один раз поставили с красным кобелем. Щенки были розданы приятелям, и что из них вышло - не знаю. Затем Фан перешла ко мне и была повязана мною с черным же с подпалинами кобелем какого-то приезжего из Петербурга господина, фамилию которого не помню. Из всех щенков вышел только один порядочный - Бульба Егорнова. Затем я случил ее украдкой с комнатным черным сеттером детей Лихачевых, подаренных им, как говорили, доктором Осиповским. Черные дети, происшедшие от этого смешения, вышли необыкновенно хорошими полевыми псами. Черный Бой был одной из лучших моих собак, такого чутья я ни прежде, ни после не встречал. Сестра Боя принадлежала Дмитриеву (смотрителю клиник), и кажется, у него и теперь еще ведется ее потомство. От сеттеров Самарина, выписанных или привезенных им в начале шестидесятых годов, произошли только две хорошие собаки: Нилька Соколова и Седан Давыдова, родители Энея Маклакова. Кобель Самарина, который был, говорят, хорош, околел рано; суку же он подарил мне. Сука была весьма некрасива и с нижним чутьем. Отвести я от нее ничего не мог, так как она тоже скоро издохла. Большинство тогдашних и отчасти теперешних московских гордонов - потомки Бульбы, Нильки, Седана и, если не ошибаюсь, отчасти собак Прево. Прибавка крови выписного Роланда Д. Ф. Кузнецова, собаки весьма ладной, дала несколько хороших экземпляров (двух из них я видел у покойного В. С. Гилярова), и очень жаль, что этим производителем мало воспользовались.

Заметим здесь кстати, что зачатки чепца встречаются и у древнего спаниеля, особенно на некоторых его изображениях. Этот чепец передан был им французскому эпаньёлю понт-одемеру, породе также весьма старинной. Что-то вроде чепца образуется у некоторых гордонов во время линяния, и причиной этому - бывшая привычка шерсти волниться. Короткие волосы закручиваются концами кверху; по мере же вырастания их курчавость пропадает и они правильно спускаются по обеим сторонам затылка".

Причину вырождения русских гордонов следует искать не столько в недостатке хороших чистокровных производителей, сколько в полнейшем неумении подбирать к сукам подходящих кобелей и наоборот. У нас мало обращают внимания на стати и гонятся за внешностью, забывая азбуку животноводства, которая говорит, что от производителей, имеющих одинаковые пороки или недостатки, родятся уроды. Мало обращается внимания на внутренние качества производителей, в особенности на чутье и характер. Сплошь и рядом берется помет от красивых комнатныхсеттеров, никогда не бывавших на охоте и не имеющих никакого понятия о дичи. Кроме того, нельзя не заметить, что столичные охотники, придавая слишком много значения окрасу гордона, осмеливаются скрещивать их только с ирландцами и предпочитают вести породу от никуда не годных собак, лишь бы они имели надлежащую масть, чем рисковать получить, например, чернопегих и трехцветных сеттеров, хотя бы отличных по ладам и в поле, от английских сеттеров.

Рис. 93. Дружок Л. М. Ушкова

Между тем, вряд ли кто станет спорить, что с охотничьей, а не выставочно-экспонентской точки зрения гораздо полезнее иметь хороших нечистокровных собак, чем брать породу от кровных, но никуда не годных сеттеров. Лучше иметь просто хорошего сеттера, чем кровного урода гордона или лаверака. При недостатке хороших и чистокровных производителей нельзя быть очень щепетильным в этом отношении, и не мешает иметь в виду, что рано или поздно не будет ни шотландских, ни ирландских, ни английских сеттеров, а будут только тяжелые и легкие сеттера всевозможных окрасов, т. е., подобно пойнтерам, различающихся по весу, а не по масти. На наших выставках фанатики-сеттеристы не допускают теперь к наградам сеттеров смешанного происхождения, как нечистокровных. Между тем, в Англии этой нечистокровности не придается большого значения: скрещивания между различными породами сеттеров часто поощряются, так как они в конце концов служат только к взаимному улучшению. Вообще наши англоманы чересчур благоговейно смотрят на английские породы собак, совершенно забывая, что все они составляют продукт позднейших разнообразных помесей и скрещиваний, некоторым образом очень удачный винегрет, ловко сфабрикованную компиляцию. Они забывают также, что для того, чтобы вести породу в чистоте, требуются десятки отборных производителей обоего пола, а не какие-либо две пары. Лаверачья теория "Ноева ковчега", как мы видели, не выдерживает никакой критики и послужила к вырождению даже келлагановских ирландцев.

Еще пренебрежительнее и легкомысленнее относятся наши сеттеристы к так называемым деревенским, или русским, сеттерам. На самом деле последние представляют слабую, неуверенную попытку вывести более грубых, неприхотливых, выносливых и крепких здоровьем длинношерстных легавых, попытку, вызванную, во-первых, недостатком кровных, даже просто породистых сеттеров, а во-вторых, их изнеженностью.

Очень немногие провинциальные охотники имеют возможность достать не только чистокровных, но даже чистопородных сеттеров, то есть без примеси крови собак так называемого неблагородного происхождения. Это большею частью неудобно для них, недоступно и, во всяком случае, слишком дорого. Бесспорно, гораздо лучше и приятнее охотиться с настоящим сеттером, чем с полудворным, но нельзя не согласиться с тем, что девять десятых русских охотников охотятся с русскими сеттерами, а не с настоящими. Не всякий не только может, но и умеет ездить на рысаках и кровных скакунах. Этого не следует забывать, и как большинству нужна хорошая упряжная или рабочая лошадь, неприхотливая и недорогая, так точно большинству охотников нужны только хорошие и недорогие рабочие собаки, только приличной внешности.

Мы видим, что даже в столицах не хватает ни материала, т. е. собак, ни умения для поддержания породы сеттеров, выписанных из-за границы по дорогой цене, на одной высоте, т. е. чтобы раса не вырождалась и не ухудшалась. Что же может сделать провинциальный охотник, с большим трудом и лишениями добывший себе одну или даже пару породистых собак? Обыкновенно все дело, рано или поздно, сводится у них на улучшение породы окрестных дворняжек, из которых впоследствии приходится самому же выбирать самых удавшихся, имеющих наиболее аристократическую наружность. В конце концов роковым образом приходится охотиться не с английским, ирландским, шотландским сеттером, а с русским.

Конечно, теперь гораздо легче достать породистую собаку, чем 20 - 30 лет назад, но результат все-таки один: провинциальный охотник необходимо, а часто и сознательно прибегает к скрещиванию с несомненными вымесками. Мы говорим сознательно потому, что ни для кого не тайна, что только меньшинство охотников умеют справиться с кровными собаками, довольны их дальним и стремительным поиском и не стараются его умерить. Все эти вынужденные и добровольные скрещивания не что иное, как слабые, неуверенные попытки вывести более грубых, неприхотливых, выносливых и крепких здоровьем длинношерстных легавых, попытки, вызванные, во-первых, недостатком породистых сеттеров, во-вторых, их чрезмерною изнеженностью, нервностью и наклонностью к заболеваниям, чумой в особенности.

Что же такое называется у охотников русским, или деревенским, сеттером?

Попытки обрусения длинношерстных легавых, т. е. приспособления их к климату и условиям охоты, делались очень давно, лет сто или более назад. Еще наши деды охотились с полукровными шпанками и польками и оставались довольны услугами этой помеси с русскими дворняжками. Еще многие не очень старые охотники могут засвидетельствовать, что лет 40 - 50 назад по усадьбам центральных губерний встречалось немало дворняжек шоколадно-бурой масти, называемых обыкновенно каштанками и оказавшихся весьма полезными, и не для одних промышленников, особенно на утиных охотах. С 50-х годов эти каштанки быстро вымирают и заменяются желто-пегими и красно-пегими собаками - полусеттерами, полудворняжками, которые еще успешнее исправляют обязанности легавой, так как почти всегда имели стойку. В некоторых местностях, особенно поблизости больших городов, почти все дворняжки имеют примесь крови сеттера, заметную иногда только по масти. Чем ближе подходят эти вымески к типу сеттера, тем выше их полевые достоинства, большинство подгородних промышленников предпочитают таких деревенских сеттеров чистокровным.

Весьма важно то обстоятельство, что охотничьи качества этих русских сеттеров бывают тем выше, чем глуше местность, чем дальше отстоит она от столицы, чем она севернее. Объясняется это очень просто. Чистокровная русская дворняжка, т. е. лесная лайка, составляет наилучший материал для скрещивания, так как сама по себе всего более пригодна для птичьей охоты. Чем дальше на юг, чем ближе к какому-нибудь крупному центру, тем дворняжки становятся беспороднее, составляя как бы конгломерат всевозможных пород, начиная с гончей и борзой и кончая овчаркою, пуделем, догом и другими совершенно неохотничьими собаками. Чем глуше и лесистее местность, тем чистопороднее местная дворняжка. На севере и северо-востоке России и в большей части Сибири это, конечно, самая древняя порода собак, столетиями не изменявшая своего типа, так как она могла скрещиваться только с такими же лайками. Следовательно, как порода, лайки во всех своих разновидностях стоят неизмеримо выше всех английских собак новейшей фабрикации.

Рис. 94. Юнг-Лорн Гиббса

Последние исследования немецких кинологов показали, какое важное влияние имела на образование немецкой длинношерстной легавой старинная немецкая овчарка, родственная нашей лайке; известно также, какое значение имела при образовании сеттеров, гордонов в особенности, шотландская овчарка колли, тоже принадлежащая к обширной семье северных собак волчьего типа. Но колли уже далеко не могут быть названы чистопородными, так как они усовершенствованы различными примесями; затем как шотландская, так и немецкая овчарка не были уже охотничьими собаками, и, следовательно, охотничьи инстинкты были у них заглохшими. Отсюда прямой вывод, что наша длинношерстная лайка представляет несравненно лучший материал для скрещивания с сеттером и вывода новой породы. Необходимо только, чтобы это делалось с настойчивостью и по заранее определенному плану.

Эта порода в сущности должна мало отличаться от так называемых русских, или деревенских, сеттеров, только получит более однообразный склад. Она будет представлять нечто среднее между лайкой и сеттером, но все-таки ближе к последнему. Морда у русского сеттера будет острее, уши меньше и посажены выше, хвост круто приподнят, но с подвесом, а не султаном. Колодка и ноги как у лайки, у которой они безукоризненны. Для того же, чтобы морда, уши и хвост имели более сеттериный характер, необходимо выбирать в производители (лучше кобеля) сеттера с очень большой, брылястой и тяжелой головой, с большим, низко посаженным ухом и тяжелым хвостом, низко поставленным. Для этой цели, стало быть, всего пригоднее будут гордоны старого типа с примесью блоудхоунда и некоторые грубоголовые английские сеттера.

Приверженцы английских собак считают такую породу химерой, но они только доказывают этим незнание той роли, какую играл колли в образовании сеттеров и ретриверов и незнание всем известного факта - существования подобной породы, хотя в зачаточном состоянии, невзрачной на вид, но удовлетворяющей многих охотников. Наши англоманы никак не могут понять двух очень простых вещей, что лайка в помеси часто почти так же хорошо стоит по дичи, как сеттер, и что обучить стойке можно не только вымеска, но даже чистокровную лайку, чему мы знаем много примеров. Затем они имеют в своем представлении действительно какого-то межеумка - полусеттера, полулайку и по внешности, и по качествам, как будто речь идет об однократном скрещивании сеттера с лайкой и ведении породы от полученных вымесков. Говорится только о подмеси крови лайки, может быть однократной, так как эта кровь, конечно, должна оказаться сильнее смешанной крови сеттера, и большинство вымесков будут иметь сначала признаки более древней и устойчивой расы. Раз освежив, обновив кровь, охотник может и должен скрещивать полукровных собак с чистокровными, по возможности сеттерами, и повторять это скрещивание до тех пор, пока подбором лучших и браковкой худших экземпляров не добьется желаемого типа.

Осмеливаемся думать, что русский сеттер во всех отношениях будет лучше немецкого, а настоящему будет уступать лишь в красоте, всегда условной, и в поиске, имеющем многих противников. Это будет действительно универсальная легавая, одинаково пригодная для поля, леса, болота и воды, не боящаяся ни жары, ни холода, все чувства которой будут вполне развиты и находиться в гармонии, - умная и сообразительная, крепкая здоровьем и не боязливо нервная. Современный сеттер имеет очень плохие слух и зрение, а это отзывается на его умственных способностях, так что в общем он уступает прежним обладавшим большею чуткостью. Чуткость же нечто более чутья, так как она обусловливается чутьем, слухом и зрением, взаимно друг друга дополняющими. Этим качеством лайка обладает в высшей степени, и в нем ее преимущества. Изнеженным аристократам собачьего рода, всегда имеющим самое смешанное происхождение, недостает, как и в аналогичных случаях, самого главного - ума и крепкого здоровья, а чувства обоняния и вкуса развиты у них в ущерб другим; они часто сильны, но почти всегда слабонервны. Более породистая плебей-лайка все это исправит.

Многие любители английских собак придают очень большое значение размерам тела лучших представителей породы, считая эти цифры самыми наглядными признаками породы. Действительно, если взять самых типичных представителей каждой породы сеттеров и сделать надлежащие измерения, то разница в их росте, длине и толщине морды, толщине ног и пр. окажется довольно значительной и резкой и как бы подтверждает составившееся мнение о самостоятельности каждой из трех разновидностей сеттеров. Но когда мы станем рассматривать целый ряд измерений многих собак и сопоставим их с размерами других сеттеров, то убедимся в том, что различия эти большею частию случайны и несущественны. Мало того, сличая таблицы измерений, мы увидим, что в размерах своих сеттера очень мало отличаются от пойнтеров и что главное различие между ними заключается в псовине.

В самом деле, приводимая ниже таблица только доказывает, что существует не три, а только одна порода сеттеров, между которыми встречаются и крупные, и мелкие, с коротким и длинным туловищем, толстоногие и тонконогие, толстомордые и тонкомордые - в общем, тяжелые и легкие сеттера. Единственный вывод, который может быть сделан из этой таблицы, что черные с подпалинами сеттера почти всегда имеют более толстые ноги, чем ирландские и английские, но и здесь можно заметить, что у сук (напр. Флосс) окружность передней ноги у локтя почти равняется наименьшей окружности ноги у сук других пород.

Цифры эти имеют только относительное значение, так как, запомнив обычные, средние размеры частей тела или размеры хорошо известного представителя породы, мы, говоря, что такой-то имеет такой-то рост, длину тела, головы, хвоста и т. д., можем составить в уме довольно верное представление об общем складе собаки, не видя ее в натуре или на рисунке. При этом, однако, гораздо правильнее обращать внимание не на цифры, а на взаимные отношения частей тела, а именно на; 1) отношение вышины (т. е. роста, измеряемого у загривка) к общей длине тела, от конца носа до основания хвоста; 2) отношение длины головы к общей длине или вышине собаки; 3) отношение длины головы к ее окружности; 4) отношение длины хвоста к росту собаки и 5) отношение окружности груди к окружности живота, каковым отношением определяется степень борзоватости сложения собаки. Каждое из этих отношений выражается дробью, и из составления соответственных дробей мы можем видеть, в чем заключается различие между рассматриваемыми собаками. Главные отношения будут выражаться так.

Вышина большею частию немного менее половины общей длины тела и может быть выражена дробью ⁵/₉ или ⁶/₁₀.

Длина головы почти равна окружности морды (у глаз) у сук; у кобелей немного менее окружности, т. е. морда относительно толще.

Длина головы немного менее ¹/₂ высоты (роста) собаки.

Длина хвоста равняется приблизительно ²/₃ роста.

Окружность живота относится к окружности груди, как ⁵/₆ или ⁵/₇