Рядом с нами

Серебряная Н. Четвероногие питомцы Ясной Поляны

Ощущение единства с живым и прекрасным миром было свойственно Толстому с тех пор, как он стал сознавать себя. Он был как бы органической частью яснополянской природы - лесов, оврагов и лугов. Это чувство, отчасти генетическое, отчасти родившееся из первых детских впечатлений, оказалось очень сильным. Ему способствовала атмосфера, сложившаяся в доме Толстых при жизни матери и сохранившаяся после ее ранней смерти. Мария Николаевна Толстая не испытывала полного душевного удовлетворения без ежедневных прогулок, которые давали ей чистое наслаждение природой. Передалась эта потребность и детям.

Отец, увлекательно рассказывавший охотничьи истории и любивший гулять с детьми, во многом повлиял на сына. Навсегда запомнились его выезды на охоту - маленькому Левушке казалось, что А. С. Пушкин с отца списал знаменитую сцену в "Графе Нулине". Молодые борзые увязывались за Николаем Ильичем, когда он шел гулять с сыновьями, и он любовался, как собаки носились кругами по нескошенному лугу, хвосты их были загнуты на бок, а высокая трава щекотала под брюхом.

Льву Николаевичу запомнился один сентябрьский день, когда в Ясной Поляне устроили охотничий праздник и вся семья ездила смотреть, как с гончими и борзыми гнали и поймали лисицу, а потом вывезли на телеге связанного большого волка, развязали, пустили собак - волк, собаки, охотники верхом помчались вниз по полю, и волк ушел.

Приятно было смотреть на черно-пегую хортую Милку с прекрасными черными глазами, любимую резвую собаку отца. Прощаясь с взрослыми на ночь, дети видели, как она лежит в кресле в гостиной.

Эта борзая собака попала и в повесть Л. Н. Толстого "Детство". Помните, как перед отъездом в Москву Николенька Иртеньев забежал на террасу: "У дверей на солнышке, зажмурившись, лежала любимая борзая собака отца - Милка. "Милочка, - говорил я, лаская ее и целуя в морду, - мы нынче едем, прощай! Никогда больше не увидимся".

Участвует она и в охоте. Вот Милка вслед за отцом весело выбегает из дома в бисерном ошейнике и "здоровается" с псарными собаками: играет с одними, рычит и нюхается с другими, ищет блох у третьих. А вот и картина по дороге к Калиновому лесу: легко и игриво идет рыженькая лошадка папа, за ногами лошади грациозно перепрыгивают по высокому жнивью две борзые с загнутыми серпом хвостами, а впереди бежит Милка.

В детстве Лев Николаевич близко узнал и полюбил собак. Это общение продолжалось на Кавказе и стало важной частью его досуга: "Охота здесь чудо! Чистые поля, болотцы, набитые русаками, и острова не из леса, а из камышу, в которых держатся лисицы", - писал он брату Сергею из Тифлиса.

На зайцев и лисиц он охотился с яснополянскими борзыми Катаем и Позором, на фазанов ходил с легавой Мильтоном, на кабана брал с собою мордашку (бульдога) Бульку.

Кабан, наевшийся диких фруктов и желудей, не мог долго бежать от собак, он становился свирепым и опасным. Вот кабан распорол Бульке живот, и автор описывает, как хозяин и охотники зашивают рану: "Пока зашивали живот и прокалывали кожу, он все лизал мне руки". Перечитайте рассказы об охоте на Кавказе, которые вошли в "Третью русскую книгу для чтения" ("Булька", "Булька и кабан", "Фазан", "Черепаха", "Булька и волк", "Мильтон и Булька"), и вы ясно представите себе особенности кавказской охоты, оцените самоотверженность Бульки и хитрость Мильтона, который во время охоты на фазанов обманывал Бульку, мешавшего ему.

Потом, когда он путешествовал пешком по Швейцарии, прославленные виды, встречавшиеся по дороге, не могли затмить красоты Кавказа.

Лев Толстой чувствовал, как необъятен и прекрасен окружавший его мир. Он был уверен, что злоба, мщение, все "черные" чувства должны исчезнуть без следа "в прикосновении с природой - этим непосредственнейшим выражением красоты и добра".

Когда старший брат Николай уходил в поход или уезжал в командировку и не с кем было поговорить по душам, охота становилась единственным спасением от одиночества - много часов проводил Толстой с легавой собакой и возвращался домой смертельно уставшим.

Часто ходил он на охоту со старым гребенским казаком из станицы Старогладковской Епифаном Сехиным, дядей Епишкой. Тот прекрасно знал родные места и повадки зверей, но редко кого брал с собой, а Льва Толстого выделял. Дядя Епишка рассказал Льву Николаевичу о старом времени, когда казаки только поселились в этих краях, о своей жизни. По складу ума он был истинным философом, поэтому беседовать с ним было необычайно интересно. Недаром Толстой запомнил и записал многие его истории, а некоторые черты его характера просматриваются в образе одного из героев повести "Казаки" - дяди Ерошки. Научился от него молодой Толстой и разным охотничьим премудростям.

Л. Н. Толстой с сеттером. Ясная Поляна, 1908 г

Вернувшись в Ясную Поляну после военной службы на Кавказе и в Севастополе, Лев Николаевич остался верен своему увлечению. Он близко сошелся с писателями, и часто теперь его товарищами по охоте были И. С. Тургенев и А. А. Фет. Иной раз, когда охота начинала приедаться, он вспоминал верное замечание брата Сергея, что "дневки нужны для отдыха охотничьего чувства".

Вскоре Толстой женился, увлекся хозяйством и семейными делами, но охоты не бросил. Теперь она стала ему особенно интересна - иногда на дневках или на ночлеге он слышал от старых охотников рассказы о боевых днях 1812 года, а эта тема брала его за живое. Он уже писал "Войну и мир", хотя еще и не считал себя литератором.

В Ясной Поляне подолгу жила и ездила с Львом Николаевичем на охоту Таня Берс, младшая сестра жены. Однажды после ее отъезда Толстой один охотился со сворой борзых на зайцев верхом на молодой лошади Машке. В азарте погони за русаком она не смогла перепрыгнуть рытвину и упала на бок, сильно придавив Толстому правую руку. Поднявшись, она убежала и вернулась на конюшню, а Лев Николаевич с трудом добрался до дома.

Вызванные из Тулы врачи не смогли вправить руку. "Покинула ты меня - мой стремянный. Я без тебя изувечился. И, право, начинаю бояться, не остаться бы калекой. 4 недели, а рука все не поднимается и болит. И Фанни убежала от меня и пропала. Я послал искать", - писал Толстой Тане Берс 25-26 октября 1864 г. Даже в эти тяжелые дни он не забыл о пропавшей собаке.

Потом в Москве Льву Николаевичу делали операцию с хлороформом. К счастью, она прошла удачно. Но с тех пор почерк Толстого стал неразборчивым - во многих трудностях толстоведов виновата та роковая охота.

С той несчастной охоты изменилось что-то в его судьбе. Об этом он писал Фету: "А знаете, какой я вам про себя скажу сюрприз: как меня стукнула об землю лошадь и сломала руку, когда я после дурмана очнулся, я сказал себе, что я - литератор". Парадоксальным человеком был Лев Толстой!

Работа над "Войной и миром" перемежалась частыми поездками на охоту. Его спрашивали, как же он успевает писать. Толстой отвечал, что его тянет и туда, и сюда, он увлекается и забывает верно распределять свое время.

После операции он жил в Москве у Берсов, сам писать не мог - это делала Таня под его диктовку. Описание охоты Ростовых вылилось у Льва Николаевича сразу, и сам автор остался доволен, что случалось редко. Наверное, сошлись в этой сцене и собственные охотничьи страсти, и отцовские рассказы, и воспоминания о ночевках, когда можно было услышать столько задушевных историй.

Вспомним доезжачего Данилу, Николая Ростова, Наташу, дядюшку и Илагина - всех участников охоты. "Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам, и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из-за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно-тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из-за леса и звучал далеко в поле.

Осуществилось то, о чем страстно мечтал Николай Ростов: на него выбежал волк. Он понесся с криком ему наперерез, и еще быстрее, обогнав его лошадь, понеслись собаки: Милка, красный Любим, Карай, через несколько минут схвативший волка за горло. И вот уже Данила лежит на заду волка в середине собак, и все - и охотники, и собаки, и волк понимают, что все кончено".

Замечательно описал Толстой, как три охотника - Николай Ростов, дядюшка и Илагин, ехавшие вместе, тайком разглядывают чужих собак, с беспокойством отыскивая между ними соперниц своим любимцам. Николая поразила своей красотой, стальными мышцами и черными глазами навыкате илагинская красно-пегая сука Ерха, обратил он внимание и на Ругая, горбатого кобеля дядюшки. Сейчас они покажут себя в охоте на матерого и резвого зайца.

Минуты после охоты поразительно многоголосы: Николай, дядюшка и Илагин хвалят своих собак, не заботясь о том, слушают ли их. Наташа Ростова, не переводя дух, радостно и восторженно визжит. Никому это не кажется странным - каждый выражает свои чувства как может.

Грустные и оскорбленные охотники, чьи собаки не смогли справиться с зайцем, еще долго поглядывали на героя - красного Ругая дядюшки, который спокойно и достойно шел рысцой за каурым жеребцом хозяина.

Продолжение следует.